– Рита, ты взрослая девочка и должна понимать, что это дело нам просто необходимо, – повторял он ей в сотый раз. – Ты будешь довольна, гарантирую, если за бляшки коллекционер отвалил такие деньжища, то в этом случае мы станем миллионерами. Уедем из страны, и сможем жить как полноценная семья.

Рита понимала доводы Олега, но на сердце у нее лежал груз неизвестности и страха. Она знала эти чувства с молодости и всячески с ними боролась. Однако даже она, сильная и уверенная женщина, боялась, и эмоции брали верх над здравым смыслом. Сворачивая с проспекта, Олег притормозил возле дома и огляделся. Ничего не изменилось. Двор был таким, как и прежде, и ему на какое-то мгновение показалось, что нет ни Риты, ни Лихого, ни Кота. Это был мираж. Сон. А реальность стоит перед глазами. Чувство стыда наполнило душу Олега до самого края. Он так давно не приезжал домой, что сердце предательски закололо. Ведь он мог погибнуть в аварии, и тогда…

Хлопнув дверью в машине, он забежал в подъезд и рванул по ступенькам вверх. Дрожащей рукой вытащил ключи и вставил в замок. Тот привычно щелкнул, и дверь открылась. Запах еды, доносившийся с кухни, заставил Олега вспомнить, что он с утра ничего не ел. Посторонние голоса и женский смех заставили насторожиться.

«Фу ты, успокойся», – сказал он себе и крикнул:

– Дед, я дома!

Снимая обувь, он услышал, что в кухне воцарилась тишина. Приглаживая рукой волосы перед зеркалом, Олег заметил в отражении деда. Тот сидел за столом на кухне в компании двух девушек. Что-то показалось Олегу знакомым, но тут уже появился дед и, расставив в стороны руки, обнял внука.

– Вот это сюрприз! Как раз вовремя. Мы тут пируем, так что проходи. Девочки наготовили всякой вкуснятины. Балуют старика.

– Не стареют душой ветераны, – произнес Олег и похлопал по спине старика. – Вот что значит армейская закалка! Всегда первый, еще и с прекрасным полом.

– Идем, родной, пообедаем, и я познакомлю тебя с моими гостями.

Они прошли на кухню, и Олег после хором Риты почувствовал себя вроде бы как зажатым среди стен. Кухонька была маленькая, в ней едва поместились четыре человека. Чувствуя себя неуютно, Олег увидел девушку и догадался о причинах своей тревоги. Слегка краснея, он придвинул стул и уселся. Тут же перед ним оказалась тарелка с наваристым борщом.

– Это Юля, – сказал дед и показал рукой на девушку.

Олег опустил глаза и кивнул, понимая, что Юля не может быть здесь одна. Без своей подруги Маши. Она мало изменилась со времени их последней встречи. У него в глазах застыл вопрос, и он только его хотел задать, как в дверях появилась Маша. Когда он посмотрел на нее, прежние чувства вытеснили новые. Ему показалось, что они расстались с Машей всего день или два назад. Она не изменилась. Нет. Но стала еще лучше, еще желаннее для мужчины. Вопросы проносились у него в голове со сверхзвуковой скоростью. «Почему они здесь? Неужели Маша приехала ради меня?» Но вслух он произнес:

– Вот так встреча! Очень рад тебя, Машенька, увидеть, и тебя, Юлька, тоже. Какими судьбами в наших краях? Столица, наверное, совсем опостылела, и захотелось романтики?

Маша, которая все эти дни готовилась к встрече, растерялась. Она увидела его глаза, улыбку и обомлела. Домашние заготовки улетучились и она не знала, что ответить. Вспомнила экзамен в институте и поняла, что провалила его по полной программе, и не знает ответа ни на один билет. На выручку пришла подруга и принялась щебетать словно синичка:

– Решили, Олег, тебя проведать. Не рад таким гостям? – с ехидством в голосе спросила Юлька и подмигнула вконец растерявшейся Маше.

– Так вы знакомы? – удивился дед. – Вот так да, никогда бы не подумал.

Уплетая борщ за обе щеки, он с интересом наблюдал за этой картиной, вспоминая свои похождения по слабому полу в молодости. Олег насупился и принялся за еду. Ему нечего было сказать, он совершенно был растерян и с трудом скрывал смущение. Маша тоже старалась не смотреть на Олега и жалела о том, что все произошло так нелепо и банально. Когда с обедом было покончено, компания перебралась в зал. Николай Иванович, видя замешательство в рядах молодежи, взял инициативу в свои руки.

– Олежа, Маша поедет с нами искать клад. Я так решил.

– Зачем ты ей рассказал, дед? И какое она имеет к нему отношение?

Олег смотрел то на Юльку, то на Машу. В глазах у него застыли огоньки недоверия, и Юлька, когда обратила на это внимание, чуть дернулась. «Изменился Олег, ой как изменился», – подумала она и взяла Машу за руку.

– Я был в Киеве, Олег, и не смог застать в живых своего боевого товарища. Зато нашел его внучку, которая, оказывается была твоей женой. Почему ты мне никогда не говорил об этом?

Николай Иванович нахмурился и сложил на груди руки.

– Разве этому я тебя учил? Разве так нужно поступать с женщинами? Отвечай, иначе уходи из моего дома.

Лицо Николая Ивановича налилось краской. Он закипал от негодования, и Олег почувствовал, как за доли секунды обстановка в доме накалилась до предела. Три пары глаз буравили его словно алмазные сверла.

– Виноват я, дед. Прости, что так поступил…

Он поднялся с кресла и хотел уйти, но гневный тон Николая Ивановича заставил застыть словно мумия на месте.

– Сядь на место! Я пока не закончил.

Олег знал, что нельзя доводить деда до такого душевного и физического состояния, и молча сел обратно.

– Мы будем вместе искать клад. Маша имеет право на свою долю. И ты нам поможешь.

Олег отрицательно покачал головой.

– Ничего не выйдет, дед, из этой затеи.

– Это еще почему?

Я нашел серьезных людей, которые согласились помочь. Ты сам просил найти этот клад. У них есть специальное оборудование, и они профессионалы в своем деле. Но ты же понимаешь, что с ними придется делится. По-другому не получится.

Олег выдохнул и закинул одну ногу на другую. Ему стало легче на душе, и он ждал, что ответит дед.

– Маша хочет вернуть клад государству. Это правильно, Олег. Так всегда должны поступать порядочные люди. Закон есть закон, и становиться преступниками ни я, ни две мои гости не намерены. Это история нашей Родины, и клад не принадлежал ни мне, ни покойному другу.

– Какому, дед, государству? Что ты несешь? Знаешь, о каких деньгах идет речь?

В глазах Олега загорелся холодный огонек ненависти ко всем окружающим. Лицо тут же изменилось до неузнаваемости. Голос охрип, он весь сжался, как будто ему на плечи положили что-то тяжелое. Маша вздрогнула и смотрела на любимого человека совершенно другими глазами. «Он похож на Демона Лермонтова», – подумала она и тяжело вздохнула. Одержимость настолько овладела Олегом, что от прежней доброты, улыбчивости не осталось даже горстки пепла. Все сжег огонь алчности и бессовестной наживы.

– Маша, – начал он грудным тембром голоса, – у меня совершенно иная жизнь. От прошлого ничего не осталось. Ничего. Понимаешь? Я уже не ремонтирую машины за копейки и пользуюсь теми жизненными благами, которые тебе и не снились. И никто не вправе меня за это осудить. Это мой выбор. И каждый хотел бы оказаться на моем месте.