Судя по всему, леди Макмиллан собирается отплыть из Голландии в понедельник. Если мы не заручимся поддержкой барона фон Шаттенберга, то уже не сможем выдворить ее «дядюшек», когда она будет впущена в страну. Доказательств их злонамеренности у нас все еще нет, но, возможно, возникших подозрений будет достаточно, чтобы без лишних формальностей закрыть для них въезд в Англию. После сегодняшней трагедии сотрудничать с немцами будет нелегко…

М. Х. велел, чтобы завтра я послал в Адмиралтейство запрос относительно раненого курьера. Подготовлю записку вечером, после того, как освобожусь, а завтра утром отправлю с адмиралтейским посыльным…

Меня разбудил перезвон церковных колоколов. Я пребывал в полудремотном состоянии, сознавая, что лежу в постели, но все еще находясь во власти сна. Шелест дождя, накладывавшийся на колокольный звон, сообщал мне чувство приятной истомы, которым я какое-то время позволил себе наслаждаться. Наконец я стряхнул последние грезы и сел в кровати. Был седьмой час утра, небо только начало светлеть, придавая облакам оттенок тусклого серебра. Выбираясь из постели, я сокрушался о том, что мне – как и всем, кто работал на Майкрофта Холмса, – редко выпадала роскошь проспать целых шесть часов.

Я умылся и оделся, стараясь производить как можно меньше шума, ибо знал, что моя квартирная хозяйка миссис Куперсмит еще спит; скоро она встанет, чтобы подготовиться к ежевоскресному ритуалу. Ботинки я надел в последнюю очередь, уже перед выходом. Захватив плащ, портфель и зонтик, я тихонько выскользнул на лестницу. На улице раскрыл зонт и быстро зашагал на Пэлл-Мэлл.

Свернув с Хаф-Мун-стрит на Пиккадилли, я заметил, что за мной неотрывно следует какой-то человек на темном скакуне. Я сказал себе, что все это сущая чепуха и у меня нет причин опасаться слежки. Однако мне пришлось побороть желание припустить во весь опор. Я мог бы перебраться на ту сторону улицы, к Грин-парку, и вынудить всадника сделать то же самое, а там обернуться и потребовать, чтобы он объяснил, зачем преследует меня. Как только у меня родился этот план, я тотчас привел его в действие, ринувшись на мостовую и желая, чтобы в это дождливое воскресное утро движение было более оживленным.

Всадник последовал за мной, и тут я подумал: «А вдруг он вооружен?» В таком случае придуманная мной уловка оказывалась бесполезной и я ничего не смог бы поделать. Я бросился по парковой дорожке в направлении густых кустов, безотчетно надеясь найти там укрытие, но всадник внезапно перевел коня на легкий галоп и, в считаные секунды перерезав мне путь, вынудил меня остановиться. В этот миг мне хотелось одного: чтобы в руке у меня оказался револьвер или хотя бы нож. Я пригнулся к земле, готовясь отразить удар.

– О, Гатри, не будьте же таким болваном, – раздался знакомый голос, и мисс Пенелопа Хелспай спрыгнула на землю, одной рукой придерживая поводья, а другой – свою элегантную маленькую шляпку. Видимо, я так изумленно таращился на нее, что она не утерпела и премило расхохоталась. – Неужто мое появление настолько вас раздосадовало? – сказала она.

– Нет, что вы. Никакой досады. Вовсе нет. Ничего подобного, – пролепетал я. – Я принял вас за… кого-то другого.

– Например, за Якоба Браатена? – предположила она. – Нет-нет, не утруждайте себя возражениями. Мои друзья из Золотой Ложи присматривают за вами и мистером Холмсом с тех пор, как нам стало известно, что Браатен и Викерс отплыли в Ирландию. Нет сомнения, что они безотлагательно направятся в Лондон и разыщут вас. – Она на минуту задумалась, и ее небесно-голубые глаза сузились. – Вы должны быть очень осторожны. Мы не можем все время стоять на страже.

Я выдавил из себя улыбку:

– Вы за нами присматриваете?

– Время от времени. К вам приставили шестерых, мы дежурим по двое. Сейчас это мой напарник, который поджидает вас на Пэлл-Мэлл, и я.

Она медленно пошла по дорожке, ведя за собою коня. Я пристроился рядом.

– Мы начали позавчера ночью. Я заступила на пост вчера утром. Надо сказать, на месте вам не сиделось. – В ее голосе послышались раздражительные нотки.

Я не выдержал и возмутился.

– У нас было много дел, – заметил я, пытаясь держать зонтик над нами обоими.

– Бедный Саттон. Он едва успевает менять роли, – посочувствовала мисс Хелспай.

– Да. Это его работа.

– Обидчивость вам не к лицу, Гатри. – Она погрозила мне пальцем.

И в эту минуту раздался выстрел. Ее конь издал жуткий вопль (надеюсь, мне больше никогда не придется услышать такое) и взмыл на дыбы, но зашатался и рухнул. Из раны на шее хлынула кровь. Животное конвульсивно задергало копытами и безуспешно попыталось подняться, но опять повалилось на землю и испустило дух.

На пару секунд мисс Хелспай застыла на месте, но сразу же пришла в себя.

– Идемте! – выпалила она и, схватив меня за руку, потащила к тем самым кустам, в которых я недавно собирался прятаться. – Быстрее!

Я скорее ощутил, чем услышал, как вторая пуля продырявила мой зонтик и просвистела около уха. Это заставило меня ускорить бег. Мы метнулись в полуоголенные кусты, не обращая внимания на царапавшие и хлеставшие нас ветви и сучья.

– Что там?

– Такой ливень – ничего не видно, – сдавленным голосом проговорила мисс Хелспай.

– Вы знаете, кто стрелял?

Я понимал, что полагаться на нее не стоит, однако у меня не было никаких оснований не доверять ей.

– Агенты Братства, надо думать. Якоб Браатен заявил, что жаждет вашей смерти. Именно вашей, Гатри, а не Холмса. Он назначил вознаграждение за вашу голову, поскольку считает, что это вы повинны в его хромоте, и пылает местью. – Она тащила меня в самые заросли. – Будь я наемным убийцей, попыталась бы заманить нас сюда. Нельзя допускать, чтобы это действительно произошло.

– Я буду следовать вашим указаниям, мисс Хелспай, – пообещал я, стараясь закрыть зонтик, насколько позволяла порванная ткань. – Бесполезно.

Она забрала его у меня.

– Может, и нет. От него еще будет толк.

– Если вы найдете способ обратить его нам на пользу, прошу вас, действуйте. Имею честь передать его вам. – Эта церемонность ужаснула меня самого. Что это со мной? Неужели меня так потрясла гибель ее коня?

– Спасибо, Гатри, – насмешливо ответила она. – Надо добраться до тех деревьев. Думаю, там мы сумеем… – Она осеклась, ибо следующая пуля прошила заросли примерно в трех футах над землей. – Так нечестно, – посетовала она.

– Вы что, думаете, это игра? – спросил я, весьма обеспокоенный ее словами.

– Нет. Я думаю, что люди, которые целятся в своих врагов с намерением убить их, хотят не просто уничтожить, но причинить страдания. – Она пригнулась к земле. – Идемте. Последний выстрел был направлен в сторону. Нас лишь хотели согнать с этого места. Надо уходить.