«Все мы рано или поздно становимся взрослыми», – ответил Билли, на что Эвелин улыбнулась.

Трудно было сказать, какой скрытый смысл Эвелин прочитала в его словах, но он видел, так же ясно, как и приглашенная девушка, что между ними пробежала искра.

«Твой брат хорошо выглядит, – проговорила Эвелин, глядя, как Билли со своей пассией отдаляются от них. Билли повернулся только один раз, чтобы робко ей улыбнуться. – В смысле, счастливым. Он выглядит счастливым».

«Так позволь ему и дальше оставаться счастливым», – попросила мама.

«Сьюз, я встречаюсь с Джерри Холдсбруком».

На самом же деле их отношения с Холдсбруком едва ли можно было назвать серьезными и долговечными.

– Разумеется, как только на горизонте появилась Эвелин, та девушка исчезла из жизни Билли.

Папа вытащил стейк, положил в тарелку и унес на кухню. Я пошла за ним. Он переложил мясо в керамическое блюдо и оставил остывать. Я проверила таймер на духовке: картофель приготовится через семь минут. Мое время заканчивалось.

– На чем я остановился? – задумался папа.

– Эвелин и Билли встретились снова.

– Именно.

На следующий семейный ужин Билли пришел один. На протяжении всего вечера мама пыталась его разговорить, но он не пересекался с ней глазами и уж тем более не отвечал на ее вопросы.

Мама попросила Билли помочь ей с десертом, и он с неохотой пошел за ней на кухню.

«Год? – опешил Билли. – Вы общаетесь с Эвелин уже год, и ты ничего мне об этом не говорила? Ни разу за год?»

«Я хотела уберечь тебя!»

«Но я не нуждаюсь в твоей заботе. Тебе уже давно пора прекратить думать, будто ты знаешь, что для меня лучше».

Он в гневе хлопнул дверью.

– А мама часто пыталась уберечь его? – спросила я.

– Она всегда действует из благих побуждений, но никто не хотел бы такую сестру, которая печется о тебе, как мамочка.

Папа протянул мне три тарелки и столовые приборы.

– Да и маму, которая печется, как мамочка, тоже вряд ли кто-то захочет, – пошутила я, но папа поднял брови, как предупреждение, чтобы я не испытывала судьбу. – Так, значит, с тех пор Билли и Эвелин снова встречались?

– Спустя несколько недель Билли пришел на семейный ужин с ней.

Эвелин подарила его маме букет цветов, а отцу – бутылку виски. Они поблагодарили ее за подарки, старательно скрывая свое удивление. Мама же виделась с Эвелин буквально за день до этого, но Эвелин ни слова не сказала про то, что придет на ужин.

Она отвела Эвелин в сторону, когда та отлучилась, чтобы принести Билли бутылку пива.

«Почему ты не предупредила, что придешь?»

«Я этого и не планировала».

Эвелин сказала, что они с Билли катались на машине, но Билли не хотел расставаться, поэтому пригласил ее на ужин.

«Значит, вы опять вместе?»

«Не знаю».

Но мама прекрасно понимала, что ответ Эвелин был известен.

«А как же твой парень?»

«Джерри никогда не был моим парнем».

– Бедный Джерри Холдсбрук, – пробормотала я, накрывая на стол.

– Если бы ты его знала, вряд ли бы жалела.

Папа кинул мне три салфетки, как мастеру по складыванию. Я сложила их по маминой виртуозной методике.

– Не понимаю, почему мама была против их отношений. Она боялась, что Эвелин снова разобьет ему сердце?

Я положила салфетки рядом с тарелками, а поверх них – приборы. Папа сел напротив и помотал головой.

– Дело скорее в том, что между Билли и Эвелин горела такая страсть, будто остальных людей в мире не существовало. Наверное, твоей маме казалось, что про нее забыли.

Конечно, они продолжали регулярно видеться на ужинах, на литературных мероприятиях, организованных Эвелин. Но теперь мамины разговоры о ее занятиях по фортепиано, гитаре и контрабасу заменились историями Билли.

Эвелин брала Билли за руку и говорила: «Расскажи им о Перу».

«Им будет неинтересно слушать про Перу», – подшучивал Билли, словно вся эта страна, да и весь регион Анд слыли какой-то локальной шуткой только между ними.

«Конечно, интересно! – настаивала Эвелин. – Ребята, вы же хотите послушать?»

Эвелин отлично понимала, что Билли и так без умолку рассказывал о своей лаборатории, о том, как трудно отслеживать землетрясения, и о прочих вещах, о которых родители слышали уже не одну байку.

«Конечно», – ответил папа, приобняв маму за талию, а она ухмыльнулась ему, словно хотела сказать: «Ну, началось».

На протяжении всего ужина, даже во время десерта Билли рассказывал долгую, запутанную историю о каком-то американском сейсмологе, который предсказывал крупное землетрясение в Перу, что спровоцировало у всего мира необоснованную панику.

«Он же совершенно безрассуден!» – возмутился Билли, эмоционально взмахнув рукой, и чуть не опрокинул бокал вина.

«Совершенно», – с насмешкой ответила мама. Билли был слишком занят «ловлей бокала» и не обратил внимания на ее тон. А если Эвелин и услышала сарказм в голосе лучшей подруги, то сделала вид, что не заметила.

Ни разу за все эти ужины Билли не спросил папу про его работу и юридическую фирму. Он никогда не спрашивал маму про курсы написания песен, на которые она ходила, или про потенциального менеджера, с которым она познакомилась. И все же они продолжали регулярно видеться, потому что мама радовалась хоть какой-то возможности провести субботний вечер в компании лучшей подруги.

Папа говорил о Билли точно так же, как и Джон Кук: Билли не вполне понимал, что окружающие его люди являлись такими же живыми существами, как и он сам.

– Отчасти он продолжал злиться на твою маму за то, что она молчала об Эвелин.

– И его можно понять, – ответила я в защиту Билли. – Даже если она пыталась уберечь его, стоило сказать правду. – Кажется, теперь мама намеревалась уберечь и меня. – Ложь никто не любит.

– Верно, – согласился папа. Над нашими головами заскрипел паркет. Мы оба посмотрели наверх. – Но Билли превратил их отношения во вражду.

– Поэтому они перестали разговаривать?

Все это казалось очень странным. Даже если он злился на маму и сильно обижался, он в любом случае воссоединился с Эвелин.

Внезапно прозвенел таймер, и я кинулась к духовке, чтобы вытащить картофель. Сверху образовалась хрустящая корочка. Одного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: получилось идеально.

Наверху закрылась дверь. Аккуратно, но достаточно громко, чтобы мы поняли, что мама сейчас спустится.

– Как Эвелин связана с их разногласиями? – спросила я, присев напротив папы.