Фаддей Фаддеевич перебрал листки с записями, принесенные с собой, и долгим взглядом оглядел своих соратников, сосредотачиваясь.

— Я принял окончательное решение оставить большие широты. Причины: множество встречаемых айсбергов, наступившие темные ночи, беспрестанные снега и, наконец, приближающееся равноденствие, самое бурное время года в антарктических водах.

Кроме того, я решил, что вместо Аукландских островов, к которым назначено мне дойти, пойду в Порт-Жаксон[20]в Новой Голландии[21], где можно запастись всеми свежими съестными припасами, коих нет на Аукландских островах, да и дров в Порт-Жаксоне больше, — при этих словах Лазарев удовлетворенно кивнул головой.

— Шлюпы должны разлучиться близ пересечения пути капитана Кука, о чем вам, Михаил Петрович, будет своевременно дано знать через телеграф. «Мирному» идти по параллели на два с половиной или три градуса южнее пути капитана Фюрно[22]. Приближаясь к 135-й восточной долготе, войти в южную широту 49 градусов 30 минут и, обозрев пространство до южной оконечности Вандименовой земли[23], идти в Порт-Жаксон. Шлюпу «Восток» назначаю плавание севернее пути капитана Кука так же на два с половиной или три градуса, дабы оба шлюпа обозрели пространство моря, которое еще не посещал никто из известных мореплавателей. Место рандеву — Порт-Жаксон.

Андрей Петрович видел, как капитан «Мирного» быстро просчитывает про себя возможные варианты.

— Этот план дальнейшего плавания более практичен во всех отношениях по сравнению с предыдущим, хотя Фаддею Фаддеевичу и пришлось отступить от данных ему рекомендаций морским департаментом. С моей точки зрения, совершенно правильное решение. Особо хотелось бы поблагодарить вас, Фаддей Фаддеевич, за заботу о дровах. Мне показалось, что начальник экспедиции и назначил «Мирному» более северный вариант движения на восток только потому, что там теплее, — невинно улыбнулся Лазарев.

— Михаил Петрович остается верен себе, ожидая во всем ущемления его интересов, — недовольно обронил Беллинсгаузен.

— Ни в коем случае, Фаддей Фаддеевич! — воскликнул, задетый за живое, капитан «Мирного». — Вы не справедливы по отношению ко мне — ведь оба маршрута совершенно идентичны!

— В том-то и дело, Михаил Петрович, — примирительно заключил Беллинсгаузен.

— И что же все-таки подвигло вас, Фаддей Фаддеевич, к изменению предыдущего плана? — Андрей Петрович почувствовал, что надо сменить тему разговора.

— Надо почаще читать отчеты капитана Кука, воистину великого мореплавателя, — не принял тот поддержки друга, бросив очередной камень в огород Лазарева.

Соперники так и оставались соперниками…

* * *

— Ну-ка, Матвей, похвались своим хозяйством. Давненько я здесь не был, — приговаривал Андрей Петрович, осматривая композицию.

Чучелами было заставлено почти все пространство, и даже несколько из них были сложены в углу в виде запасника. «А сколько их еще будет, — размышлял он, — ведь плаванию и конца не видно. Одни только острова в юго-восточной части Тихого океана, куда мы уйдем на зиму, могут дать не меньшую коллекцию. Спасти может только то, что там будут преобладать птицы, значительно уступающие по размерам и пингвинам, и альбатросам, и многим прочим, здесь представленным, не говоря уж о морских слонах. Надо что-то предпринимать», — решил ученый.

— Тесновато у тебя стало.

— И не говорите, Андрей Петрович! — вздохнул Матвей. — Беда прямо, ставить-то чучела уже почти и некуда.

— Давай сделаем вот что. У тебя у левой переборки стоят чучела в ряд. А если сделать стеллаж?

— Ваша правда, Андрей Петрович, — сразу загорелся вестовой, — а я, недотепа, как-то и не догадался!

— Но стеллаж сделать в виде скалы с уступами. Верхняя ее часть должна быть как бы покрыта снегом, а нижняя — каменная, темная. У тебя здесь множество чучел малых буревестников всех цветов и оттенков, — Матвей утвердительно мотнул головой. — Сгруппируй их так, чтобы вверху, на фоне снега, были темные, а внизу — чучела белого, розового, дымчатого и прочих светлых цветов. Тогда получится единая композиция, а передний ее план разгрузится и станет более привлекательным. Так, Матвей?

— Конечно так, Андрей Петрович! Будет очень даже здорово! — его творческая натура ликовала. — Только у нас, к сожалению, нет больше парусины, и кончаются краски. Может и не хватить…

— С парусиной проблем не будет. Я распоряжусь. А вот краски… Конечно, можно было бы попросить их у художника, но… — Матвей понимающе улыбнулся. — Поэтому сделаем так. Вы с Захаром осмотрите все запасы красок, которые есть на шлюпе, и свои предложения доложишь мне. Захар, по твоим словам, вроде бы мастак по смешиванию красок и получению нужного колера. Тогда я договорюсь по этому вопросу со старшим офицером. Вопросы есть?

— Никак нет, Андрей Петрович! — расплылся в улыбке вестовой.

— Тогда за дело!

«Надо будет переговорить с Фаддеем, — размышлял он, направляясь в свою каюту, — насчет красок, а главное — выбить дополнительное помещение хотя бы в качестве запасника. Ведь он и только он полновластный хозяин на шлюпе, а не Завадовский».

* * *

— Ну, ты и озадачил меня, Андрюша, — улыбаясь, пожурил Фаддей Фаддеевич, поудобнее усаживаясь в свое кресло. — Иван Иванович, бедняга, чуть не лишился чувств, когда я приказал ему выделить еще одно помещение для твоих мастеровых.

— И как? — насторожился Андрей Петрович.

— А так — поставил он «на уши» своих бездельников, и завтра же помещение будет готово на той же палубе, где и музей, как ты и просил. Куда же он денется! — хмыкнул довольный капитан.

— Большое спасибо за помощь, Фаддей!

— Это тебе спасибо, Андрюша! Большое дело делаешь. Представь себе, на шлюп прибывают высокие гости, а мы им после всяких обязательных по протоколу приветствий показываем наш музей… Красота! Лазарев точно лопнет от зависти! А может быть, по нашему прибытию в Кронштадт и сам государь соизволит прибыть на «Восток», как при проводах нас в дальнее плавание, — мечтательно произнес он. — Тогда непременно готовь дырочку еще для одного ордена!

— Ты что-то заговариваешься, Фаддей. Ведь у меня же нет орденов.

— Нет? — вроде бы не зная, удивленно спросил тот. — Будут! Еще не вечер…

— Опять тебя понесло… Но, быть может, ты и прав. Тогда надо решить и еще один вопрос.

— Какой еще такой вопрос? — насторожился капитан, только-только отошедший после благополучного разрешения первого.