до меня дошло, отчего так сильно в ванной пахло содой и перекисью, а на ранах виднелась белая пенка.

— Было бы не плохо. Уверен, с подложными бумагами у тебя уже ход налажен.

Джей лишь беззлобно усмехнулся и резким рывком выдернул глубоко вошедший осколок, после чего туго замотал предплечья эластичным бинтом.

— Мне льстит забота собачонка, но избавь от глупостей. У меня аллергия на чушь.

Даже страшно было думать о том, что произошло той ночью, но тело вожака пугало, сжимая горло тошнотным комком и судорогой, от чего смотреть ему в глаза оказалось очень больно и совестно.

— Я уже не на твоём крючке… ты же знаешь.

В кармане подаренной кофточки уже надёжно лежал мой старый семейный нож, заботливо отмытый рыцарем от всяческих следов. И всё же, стоило вожаку потянуться за обувью и скривиться от боли, как совесть не позволила остаться в стороне.

— Давай помогу…

— Всё же решилась целовать мне ноги?

Не обращая внимания на его спесь и деликатно подавив свою, я молча присела на корточки и неспешно стала затягивать бантики шнурков.

— Скажи, я правда псих?

Спросил Джей удивительно серьёзным тоном, прожигая пугающим, будто бы змеиным, взглядом, способным предварять лишь плотный обед такой ничтожной «мышкой» перед ним.

— А когда тебе стало важно мнение собачки?

Его беззлобная усмешка казалась искренней, но стоило ублажить душу колкостью, как вожак ловко схватил меня за подбородок, вынудив смотреть ему прямо в глаза, словно в демоническое пламя из старого кино.

— По-твоему я такой же псих, каким меня считают!?

На мгновения я не знала, что ему ответить. В его взгляде читался привычный гнев и мальчишеская дурость, от которой было даже смешно, но с каждым биением сердце он всё сильнее сникал, словно искал что-то неуловимое в моих словах. Будто маленький мальчик хватался за спасительный край маминой юбки.

— Нет…

Язык сам собой решился на ответ, с которым, впрочем, ещё не до конца согласилась голова.

— А вот я уже не уверен…

Его пальцы медленно ослабили хватку и перестали до боли сжимать подбородок, лишь мягко придерживая его ладонью и куда теплее прикасались к щеке.

— Однажды я ударил человека ножом в живот и… мне это понравилось.

Поймав мой настороженный взгляд, Джей грустно усмехнулся и нарочно, по-мужски «легонько», ткнул меня мизинцем в пупок.

— Но после того, как ты пырнула меня, мне претит само твоё существование.

В этот момент очень сильно захотелось плюнуть ему в лицо или сковырнуть небольшую ранку, но смирившись, я пересилила себя и лишь снисходительно вздохнула, порываясь к выходу.

— И всё же…

Джей не дал сбежать, тотчас схватив меня за запястье и удивительно нежно притянув краешки моих пальцев к губам.

— Каждый раз думая о тебе, меня будоражат мысли, которых не должно быть, но…

Хэдек притянул меня ближе и стал таким высоким, что, казалось, мог бы дотянуться до солнца, стоило его попросить.

— С каждой твоей выходкой я всё больше хочу, чтобы они стали реальностью.

Вереницы сентиментальных слов роились в голове, но смущение от неожиданной, почти противоестественной, нежности не дало им сорваться с губ, пока Джей крепко обвивал меня руками всё властней и сильней.

— Если б я был поэтом, сложил пару стихов о твоей красоте и завидной наглости, но пока из-за тебя приходиться привыкать быть мазохистом и говорить похабной прозой, так что слушай и не спорь.

От мягкого напора его слов, идиотское сердце подталкивало к тому, на что не решалась голова, но влажный воздух комнаты, пропитанный содой и перекисью, притуплял порывы и рассудок.

— Мне плевать на нож. Забирай! Я найду ещё сотню способов заполучить тебя любой ценой, так что не заставляй приручать тебя силой… я больше не сдержусь.

Со мной точно было что-то не так. Очевидные угрозы казались милым проявлением заботы, а спина лишь чувственно прогибалась от касания крепких и мягких рук, вместо того, чтобы вырываться и бежать.

— Не хочу, чтобы однажды ты пырнул и меня.

Голос разума пробился всего на мгновение, но потом новь затих, когда Джей наконец заткнул ему рот и мы слились в одновременно страстном и упоительном поцелуе, а невысказанные секреты и мечты сплелись в огненном танце, словно алый ураган пионерского костра.

— А ты собственник, каких поискать…

На щеках не остывал румянец, а мысли сгладились, как бесконечное поле дворцового лютика.

— Псих или нет, а ради красавицы в моём замке я буду даже чудовищем…

Джей растянулся в улыбке и медленно приблизился к моему лицу, от чего невольно закрылись глаза.

— Разумеется, если её это возбуждает…

Лёгкий страх от столь редких касаний губ исчез в мгновение ока, стоило врезать мальчишке коленом по бедру, но в порыве вновь украденного поцелуя, Хэдек подхватил меня чуть ниже поясницы, и я тотчас взмыла в воздух, а за моей спиной, казалось, распрямились крылья.

— Плевать на нож… мне нужна только ты…

Лишь украдкой отвлекаясь на глоток воздуха, Джей шептал мне на ухо какую-то ванильную чепуху, от которой, однако, всё наливалось теплом.

— Мой наркотик…

Пускай рассудку до одури хотелось потеряться в невесомости момента, ноги всё равно знали, когда нельзя было медлить и обвив мальчишку, прижали его так близко, что мы оба стали задыхаться от приторного аромата собственных фантазий.

— Я хочу…

Стоило жару крепких рук усадить меня на трюмо и отвлечь несдержанным поцелуем в шею, как я застенчиво, но не без удовольствия от его похоти, бережно взяла Джея за запястье и притянула к груди, где значимость краешка воротника уже терялась перед оголившимся плечом.

— Этого?

Его глаза горели от любопытства и предвкушения, стоило бережно перехватить Джея за тыльную сторону ладони и кончиками грубых пальцев окончательно стянуть пушистый край с моего плеча.

— О да…!

Отнюдь не отражая блеск по-рыцарски благородного смущения, его взгляд всё равно мне не врал, от чего по телу сильнее всего растекалось умиротворяющее