В этой замороченной голове есть ещё и боязнь крови?

–Егор, – У Вари очень хриплый голос, – пожалуйста, не трогай.

Это не попытка казаться сильной и перестать доставлять неудобства, как Варя пыталась делать в самом начале. Это банальное «не трогай, пока не сделал хуже». Хотя, кажется, хуже ей уже некуда.

К счастью, отец тоже это понимает, поэтому проходит в кухню и садиться рядом с моей очаровашкой. А уже через минуту во всю рассказывает одну из увлекательнейших историй из своей жизни. В ней даже есть я и мама, и Варя слушает с живым интересом и любопытной улыбкой на губах.

Она тот ещё ребёнок.

Живая, настоящая, в чём-то очень наивная. И, не смотря на её семейную ситуацию, Варя не успела нарастить себе непробиваемую корку пофигизма. Она ранимая, неуверенная, зажатая и крайне стеснительная.

Это не было бы проблемой, будь ей лет двадцать.

Это не было бы проблемой, не будь она беременна.

Эта мысль бьёт в голову вот только сейчас. Может быть, всё дело во мне – испугался первой трудности, хоть она и не первая. Может быть, просто я требую от неё слишком многого.

Во всём этом на самом деле очень сложно разобраться.

Варя хорошая девушка. Я уверен, она будет хорошей женой – она уже сейчас «хорошая жена»: добавила в мой дом ненавязчивого уюта, доблестно охраняет чистоту и порядок, заставила газовую плиту работать чаще, чем раз в месяц.

Она не навязчивая. Не мелькает перед глазами и не требует к себе постоянного внимания, не названивает каждые пять минут и не выносит мозг перемыванием косточек своих подруг или знаменитостей из Инстаграма.

С Варей уютно и спокойно. И это в принципе всё, что мне сейчас нужно.

Раньше я даже не думал об этом, хотя это логичный вопрос, которым я должен был задаться с самого начала: какая из неё будет мать? Заботливая, внимательная, любящая? Да, уверен почти на сто процентов – да.

Но её неуверенность – это проблема. Как и страх. Как и наивность. Какова вероятность, что после родов от этой троицы не останется и следа?

До приезда скорой я успеваю кое-как обработать рану на колене перекисью. Признаюсь честно, для меня это элементарное задание превращается в целую проверку на прочность – в последний раз я занимался подобным лет десять назад, серьёзно.

Подвижная женщина впечатляющих размеров с медицинским чемоданчиком в руке и в белом халате под курткой занимает сразу всё пространство кухни, так что мы с отцом вынуждены наблюдать за её действиями из коридора.

–Как же ты так неосторожно? – Интересуется она у Вари, скоро ища что-то среди содержимого своего чемодана.

Варя начинает неуверенно лепетать что-то ей в ответ, приложив ладошку к покрасневшей щеке.

–Запугал девчонку, да? – Тихо спрашивает отец, пока Варя занята разговором с доктором.

Я на всякий случай бросаю на неё взгляд и успокаиваюсь, когда понимаю, что она ничего не слышит.

–У неё в семье проблемы, – говорю не столько ему, сколько себе.

Пытаюсь оправдывать – выходит вроде как успешно. В самом деле, ей просто нужно время, чтобы привыкнуть ко мне и перестать бояться всех вокруг. Перестать бояться казаться глупой или сказать что-то не то.

–Устрой семейный ужин, – просто советует отец, словно это легко сделать – достаточно просто щёлкнуть пальцами.

Моя семья собирается разваливаться, её – и так уже давно развалилась, и это без учёта сложного характера практически каждого родственника с обеих сторон. Причём собрать всех этих людей вместе – не самое сложное, куда труднее будет заставить их провести совместный вечер без скандалов, истерик и убийств.

Куда уж проще.

–Я разговаривал с её отцом, – признаюсь нехотя.

–И как он тебе?

–Козёл козлом.

Отец понимающе хмыкает и ничего не отвечает.

Варю не забирают в больницу. Женщина с доброжелательной улыбкой ещё раз промывает и перебинтовывает её рану, уверяя нас, что никаких осколков под кожей не застряло. Зато говорит, что обильное кровотечение – не совсем нормальное явления для такого небольшого ранения, и лучше Варе показаться доктору.

В голове щёлкает воспоминание о том, что завтра утром нам нужно вновь съездить в ту клинику и пройти полное обследование.

Потому что у наших детей генетическая предрасположенность к слепоте.

И по результатам завтрашних анализов я должен буду или рассказать об этом Варе, или забыть об этом. Диагноз или подтвердиться, или нет.

Как монетку бросить.

Я провожаю доктора до двери и на автомате желаю доброй ночи, за что получаю кривую улыбку и скептический взгляд. Видимо, у кого-то ночная смена.

Через несколько минут, когда Варя скоро переодевается, мы втроём всё же садимся за стол, на котором уже остыло совершенно всё.

Варя паникует. С закрывшим радужку зрачком пытается что-то делать, греть на плите или в микроволновке, но, конечно, вкус у еды уже другой. Ни я, ни отец на это и внимания бы не обратили, Варя сама сказала.

И это ещё один повод для её самонедовольства и сгрызания себя упрёками.

–Всё отлично, малыш, – приходится обнять её за плечи и практически силой оттащить от плиты и усадить за стол. – Если кому-то что-то не нравится, то выход из квартиры вон там.

Выразительно кошу взглядом на отца, потому что я – мужик не привередливый. Ем всё, кроме жуков и улиток, и очень надеюсь, что у Вари не появится к ним тайной страсти.

–Я молчу, – вскидывает отец руки раскрытыми ладонями от себя.

И только после этого Варя выдыхает носом и заметно расслабляется.

В целом вечер проходит неплохо. Ужин растягивается почти на час, во время которого отец заваливает Варю вопросами, она спрашивает в ответ, и так, слово за словом... В общем, понятная песня.

Отец уходит сытым и довольным, уже на пороге улыбается Варе и «радует» нас обоих:

–Мама зовёт в гости. Ждём вас в субботу!

И захлопывает за собой дверь раньше, чем я успеваю сказать «нет».

Мы остаёмся в квартире вдвоём. Опускаю взгляд на Варю и исправляю сам себя: вчетвером. И это звучит как-то круче, чем просто вдвоём.

Варюшка медленно поворачивает ко мне голову, пару секунд устало смотрит мне в глаза и уже собирается окончательно расслабиться, как вдруг бледнеет прямо на глазах, распахивает глаза и прижимает ладонь ко рту.

Честное слово, никогда у меня не было такого, чтобы женщина вот таким вот поведением пугала меня до чёртиков.

–Что? – Голос срывается, виски колят тонкими длинными иглами. – Варя, что случилось? Тебе плохо? Где-то больно? Я вызываю скорую!

Я не паникёр, но сейчас реально боюсь за неё.