Новая датировка Дмитриевского собора ставит перед исследователями очередную загадку: если дворцовый храм Всеволода был завершен действительно в 1191 г., то почему солунские святыни заняли свое место в нем через пять с лишним лет? Возможно, Летописец владимирского Успенского собора, сообщая о том, что Всеволод «постави на своем дворе церковь каменну… и верх ея позлати», имел в виду лишь окончание наружных работ, включая золочение купола. Из приведенного известия вовсе не следует, что было готово также внутреннее убранство храма, то есть расписаны фресками стены и своды, обустроен иконостас, для которого, собственно, и предназначалась мироточивая икона св. Димитрия.

Создание интерьера собора, переговоры с византийскими властями, путешествие княжеских послов-паломников в Солунь и обратно потребовали дополнительного времени. Но не пять же лет заняли эти труды и странствия? Видимо, владимирский великий князь медлил с перенесением в новый храм солунских святынь, выжидая благоприятного момента. Много лет назад его предшественник Андрей Боголюбский вывез из Киевской земли чудотворную византийскую икону, и она под именем «Богоматери Владимирской» стала знаменем суверенной государственности Залесского края. Принесение во Владимир другой чудотворной византийской иконы – образа св. вмч. Димитрия Солунского – также должно было знаменовать события важные, этапные для Владимирского княжения. И такие события произошли в 1194–1196 гг.

Двадцать седьмого июля 1194 г. «преставися князь Кыевьскыи Святославъ. и посла великыи князь Всеволодъ мужѣ своѣ в Кыевъ и посади в Кыевѣ Рюрика Ростиславича»[315], свата и союзника. Киевская власть от клана Ольговичей вновь перешла к роду Мономашичей, и для этого могущественному владимирскому князю не понадобилось двигать войска на Киев, достаточно оказалось послать туда своих бояр. Но, заняв киевский трон, Рюрик проявил самостоятельность и отдал своему зятю волынскому князю Роману Мстиславичу несколько городов на правобережье Днепра, часть которых рассчитывал получить князь владимирский. Всеволод оспорил сделку, в результате повторной дележки рассорил Рюрика с Романом, и волынский князь «крест цѣловалъ къ Олговичем»[316]. В разгоревшейся усобице (в дальнейшем ослабившей Киев) сам Всеволод поначалу не принимал участия, но вскоре союзнические обязательства потребовали от него активных действий. Зимой 1195/6 г. черниговские Ольговичи пошли на Витебск через смоленские земли, грабя их. Смоленский князь Давыд Ростиславич послал против неприятелей войско под началом своего племянника Мстислава Романовича, свата Всеволода. Черниговцев поддержали полочане, в результате смоляне были разбиты, а Мстислав захвачен в плен.

Переждав зиму и весеннюю распутицу, Всеволод летом 1196 г. «всѣде на конь про свата своего, и подъ Рюрикомъ твердя Кыевъ, и поиде к Чернигову с Рязаньскыми князи, и Муромьскыми, и Давыдъ ис Смолиньска»[317]. Коалиционная рать прошла по северным владениям черниговских князей, «поима городы Вятьскыѣ и землю ихъ пусту створи»[318]. Черниговский князь Ярослав Всеволодич и его сородичи Ольговичи не решились на генеральное сражение и запросили мира, отпустив пленника. С победой, в очередной раз доставшейся без большой крови, Всеволод 6 октября 1196 г. вернулся во Владимир. Отныне у большинства русских властителей уже не оставалось сомнений, кто среди них «старейший» князь и в какой столице надлежит искать покровительства.

Далее последовали торжества, наверняка увязанные с триумфом победителя. 27 октября 1196 г. была освящена заложенная князем пять лет назад церковь Рождества Пресвятой Богородицы, 3 ноября 1196 г. – церковь во имя Иоакима и Анны на воротах Успенского собора, основанная епископом Ростовским Иоанном полтора года назад. А 10 января 1197 г. прибыла из Солуни чудотворная икона св. вмч. Димитрия, Мироточца и Победоносца. Мечта младшего Юрьевича сбылась: его тезоименитый святой обрел новое место почитания, а Владимирская Русь, сердцевина будущей великой России, получила нового небесного заступника.

С именем Димитрия Солунского православная традиция связывает чудеса героизма, явленные нашим народом в переломные моменты русской истории. Вот одно из таких чудес: «Предстательством святого великомученика Димитрия Солунского Мироточивого и молитвенным ходатайством преподобного чудотворца Сергия Радонежского русскими воинами была одержана важнейшая в истории нашего Отечества победа над иноверной татаро-монгольской ордой и началось собирание Земли Русской»[319]. В память о русских ратниках, павших в битве на Куликовом поле, была установлена для общецерковного поминовения всех усопших Дмитриевская родительская суббота.

Но таинственным явлениям небесного порядка предшествовало земное, наглядное чудо, на которое св. Димитрий вдохновил владимирского князя и его гениальных строителей и камнерезов, – Дмитриевский собор, шедевр отечественного зодчества и святыня русской веры, драгоценная шкатулка с неоценимыми сокровищами.

На псковском гербе изображен барс. Этого же грозного зверя поместила на свой геральдический щит Северная Осетия – Алания. Герб Татарстана украсил крылатый акбарс («белый барс»); подобная фигура – и на щите Хакасии. Для Юга и Востока такой выбор объясним: барса – переднеазиатскую разновидность леопарда[320] – издревле чтят наследники тех иранских и тюркских родов, для которых он являлся тотемным животным. Но славянские, финно-угорские и скандинавские предки уроженцев северорусских земель не знали барса в числе своих мистических прародителей. Как же оказалась его фигура в символике Пскова? И почему в городе Юрьеве-Польском на рельефе Георгиевского собора его святой покровитель держит щит с изображением зверя, напоминающего леопарда? Храм построил в 1230–1234 гг. сын Всеволода Большое Гнездо Святослав, бывший в ту пору князем переяславльским и юрьевским. Чью эмблему вырезал мастер по его заказу?

Леопард на Руси был в диковинку. Видимо, поэтому в древнерусском языке для него не нашлось отдельного слова, и в сочинениях средневековых книжников свирепый хищник прячется под названием «лютый зверь». Например, в «Слове о полку Игореве» сравнивается с «лютым зверем» князь Всеслав Полоцкий. Литературовед и фольклорист В. Н. Перетц полагал, что подразумевается барс, историк В. В. Мавродин считал, что речь идет о леопарде или барсе[321].