Юля немного постояла возле ящика, раздумывая, открывать его или не стоит. Вернее, прикидывала она совсем другое: удастся ли ей обвести вокруг пальца Павла и узнать, кто ему пишет, не выдавая себя. Наконец Юлька решилась. Почтовые ящики в этом элитном доме странным образом были снабжены весьма хлипкими замками. Наверное, подразумевалось, что респектабельные жильцы не станут тырить друг у друга газеты и журналы.

А может быть, расчет был на консьержку. Но на нее-то как раз рассчитывать и не стоило. Ее комнатка находилась в таком положении относительно почтовых ящиков, что увидеть их старушка могла, только оторвавшись от просмотра очередного мыльного сериала. А такого консьержка на памяти Юльки не совершила ни единого раза.

– Игра стоит свеч, – пробормотала Юлька себе под нос.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что никто не заметит ее маневра, Юлька приставила большой палец правой руки вплотную к вогнутости замка, нажала и, не отпуская, повернула палец на девяносто градусов. Крышка почтового ящика открылась, и Юлька с любопытством заглянула внутрь. Там лежала одна газета с бесплатными объявлениями и один белый конверт, который Юлька, не задумываясь, извлекла из почтового ящика.

Читать письмо тут было слишком рискованно. В любой момент мог появиться Павел, досрочно освободившись от своих дел. Поэтому Юлька, закрыв ящик тем же манером, каким и открыла его, со своей добычей помчалась наверх. Оказавшись в относительном укрытии квартиры, Юлька первым делом проверила, не пришел ли муж или действительно ли он ушел. Но нет, Павел и в самом деле ушел и еще не возвращался. И Юлька, поставив полупустой чайник на плиту, принялась осторожно изучать конверт.

Конверт сказал Юльке не слишком много. Адреса отправителя не было. Просто конверт, на котором был написан адрес Павла и лаконично прибавлено «Павлу Аистову лично». Чайник наконец загудел, пришло время вскрывать письмо. Подержав пару минут конверт над паром, Юльке не без некоторых усилий, но все же удалось отделить одну клейкую полоску от другой. И она с жадностью поднесла исписанный неровным почерком листок к глазам. Первая же строчка поразила ее в самое сердце.

«Павел, любимый, только к тебе я могу обратиться за помощью, – заговорило письмо со страниц женским голосом. – Ты знаешь, у меня нет никого, кто был бы ближе и родней тебя, кроме нашей с тобой дочери. И я очень прошу тебя, если со мной случится что-то плохое, позаботься о ней. Не дай ей испить сиротскую долю. Не забудь ее. Думаю, что, когда ты будешь читать эти строки, меня уже не будет в живых. Поэтому можешь считать мою просьбу насчет Танюшки моим предсмертным наказом. И ты, и я верим, что мы предназначены судьбой друг для друга. Придет и твой черед, и я строго спрошу с тебя, если ты не позаботишься о нашей дочери».

– Так, час от часу все интересней и интересней получается, – пробормотала шокированная Юлька. – Вроде бы у Павла, по словам Инны, был только сынок от первого брака. А теперь, оказывается, еще и дочка какая-то вырисовывается. Да еще в придачу и ее мамаша – женщина Павла, и она тоже на тот свет собирается, как и прежние жены. Странные совпадения, ох, странные.

И, сделав это заключение, Юлька продолжила читать письмо, которое ей нравилось с каждой минутой все меньше и меньше. Из письма она узнала, что мать маленькой Тани оставила все свое имущество дочери, назначив законным опекуном Павла – отца Тани. Но Юльке не давал покоя вопрос, почему эта молодая и явно влюбленная в ее мужа женщина собралась умирать. И Юлька продолжала читать письмо.

«Вот уже больше двух недель я чувствую за собой его пристальное наблюдение, – ответило ей письмо. – Ты знаешь, о ком я говорю. Я точно знаю: это может быть только он. Тот человек, который поклялся отомстить нам с тобой за то, что мы сделали с его жизнью. Ты говорил мне, что это чепуха, но это не чепуха. А еще ты говорил, что тебя больше беспокоит тот человек, который винит нас в смерти своей дочери. Помнишь, он поклялся страшной клятвой, что заставит меня страдать так, как страдала его дочь, а потом убьет. И вот время пришло. Я чувствую это. Либо один, либо другой вот-вот придут за мной. И я чувствую также, что опасность грозит пока только мне одной. Ты, мой любимый, пока еще в безопасности, и я уверена, что успеешь скрыться. И я счастлива уже тем, что сохраню тебе твою жизнь, хотя бы ценой своей собственной. Прощай, твоя вечно любящая тебя Ветка».

– Та-ак, – протянула Юлька. – Чертовщина какая-то. Нужно позвонить Инке и спросить, что она обо всем этом думает. Дети, муж-обманщик и еще Он какой-то выискался. Да нет, не Он, а уже Они получаются.

И она позвонила Инне. Против ожидания та была бодра и полна желания поговорить с Юлей.

– Я получила письмо, хочешь я тебе его почитаю? – сказала Юлька подруге.

– Любовное? – поинтересовалась Инна. – Если любовное, то не нужно. У меня у самой их десятки пылятся, все не решаюсь выкинуть. Как-никак, а память. Хотя по отношению к Бритому это и не очень-то красиво.

– Это письмо не любовное, – сказала Юлька.

– Так я и думала, – немедленно отреагировала Инна. – Да и кто тебе мог писать любовные письма, хотела бы я знать?

– Да ты что? – чуть не задохнулась от возмущения Юлька. – Ты, значит, считаешь, что в меня и влюбиться никто не может?

– Может, но пока ты замужем за этим своим психованным Павлом, вряд ли кто-то станет рисковать и писать тебе любовные письма, – смягчила свой ответ Инна.

– Ну, в общем-то, ты права, – призналась Юлька. – Письмо и в самом деле странное. И не любовное, и не мне написанное, и автора я не знаю, и обратного адреса на конверте нет.

– Так письмо предназначалось не тебе? – оживилась Инна. – Что же ты сразу об этом не сказала? А если не тебе, то кому? Павлу, да?

– Да, – ответила Юлька. – Я выкрала письмо из нашего почтового ящика, вскрыла над паром и прочла.

– Молодец! – одобрила разом все ее поступки Инна. – И что за письмо? Читай скорей!

Юлька принялась читать. Дочитав до конца, она сказала в трубку:

– Ну, что ты обо всем этом думаешь?

Не услышав никакого ответа, Юлька очень удивилась.

– Алло! – закричала она в трубку. – Инна, ты что, заснула?

Инна по-прежнему не отвечала.

– Инна, ты где?! – уже во весь голос заорала Юлька в трубку.

Но ответа она так и не услышала. То есть того ответа, на который рассчитывала, она не услышала, потому что вместо Инниного голоса Юлька услышала, как у Инны хлопнула входная дверь, и поняла, что ее подруга убежала из своей квартиры. Причем сделала это так поспешно, что даже не попрощалась с подругой, оставив ее наедине с телефонной трубкой, вскрытым чужим письмом и в полной растерянности.

Сама Инна, которая в отличие от Юльки живо разобралась в том, кто, скорее всего, автор таинственного письма к Павлу, неслась сейчас, позабыв про все на свете, по двору к стоянке, где находилась ее машина. Как только до Инны дошло, что Ангелине – Светлане – Ветке угрожает какая-то неведомая опасность, она сразу же бросилась вон из квартиры. Ею двигали два чувства.

Во-первых, она хотела спасти мать для ребенка, а во-вторых, – спасти свидетельницу для правосудия. Потому что, услышав предсмертное письмо, Инна сразу поняла, что это письмо Павлу написала Ангелина, она же Ветка. Так, должно быть, обращался к Светлане ее Павел. Инна уже не сомневалась, что эта парочка замешана в чем-то преступном, за что Ангелина и опасается мести со стороны таинственного мстителя, а вернее, мстителей.