— Во-первых, нужно выбить помещение под биолабораторию, — сразу назвал главное условие Павел Фёдорович. — С клетками для хранения живых образцов, с охраной, чтобы, знаете ли, избежать неприятных случайностей, а также с компетентным лабораторным персоналом. Я не биолог, но у нас есть, минимум, один профильный специалист, правда, он давно и надёжно в отставке…

— Но он может работать? — спросил я.

— Как вам сказать… — замялся профессор. — У него прогрессирующая деменция и деградация мышечных волокон. Возможно, ты слышал о докторе медицинских наук Борисе Константиновиче Кандинском?

— Ни разу, — признался я.

— А вот и зря! — укорил меня Павел Фёдорович. — Настоящая легенда, в узких медицинских кругах, выдающийся профессионал своего дела, дока в онкологии и медбиофизике! Правда, нынешнее его состояние…

— Думаю, мы сможем что-нибудь придумать, — усмехнулся я, продолжая закалывать мертвецов. — Заодно и подтвердим одну мою личную теорию.

— О, вы уже строите какие-то теории вокруг происходящего? — со смешком в голосе поинтересовался Побожий.

— Что-то мне подсказывает, что именно эта моя теория рабочая, несмотря на ваш скепсис, — ответил я на это и с усилием вынул штык из головы очередного упокоенного зомби. — Заключается она в том, что люди становятся сильнее и здоровее, убивая зомби. Косвенным подтверждением тому я считаю ту же свою бабушку.

— Это может быть связано со сверхспособностью, — не согласился профессор.

— Вот и проверим, — усмехнулся я. — Всего-то и надо, что создать условия, в которых доктор Кандинский сможет убить пару десятков зомби, а вы сможете зафиксировать результаты.

— Я не врач… — сказал на это Павел Фёдорович.

— Тогда используем товарища Хитрова, — пожал я плечами. — По мне, так отличный план. И если сработает, то мы получим в своё распоряжение настоящего светоча медицинской науки, признанного гения, природное дарование, заслуженного…

— Я вас понял, — вздохнул профессор Побожий.

— Вот и хорошо, профессор, — ответил я.

— Не профессор больше, увы, — ответил на это Павел Фёдорович. — Горный институт перестал существовать, а моя ассоциированность перестала быть действительной.

— Ладно, рад был побеседовать, — сказал я.

— Если будете находить новые интересные явления, звоните, но лучше, конечно, пишите, — попросил Побожий. — И я тоже был рад побеседовать.

Вызов был завершён. Всё-таки, как же удобно, что шлем сумел интегрироваться с моим телефоном и я могу устраивать через него хоть видеоконференции. Технологии нашего мрачного будущего…

— Сколько ещё мы будем тут так болтаться? — спросила Шув.

— Пока я не пойму, что сделал на сегодня достаточно, — ответил я. — Сегодняшний день уже прошёл не зря — Осип получил ценный артефакт, а мы все слегка усилились. Но есть новое дельце.

— Что ещё? — Шув проколола череп мертвеца и выдернула штык.

— У нас, как оказалось, есть настоящий учёный, экстремально хорошо разбирающийся в медицине и вообще, признанный профи, — сообщил я ей. — Надо устроить ему безопасное рандеву с парой десятков зомби, чтобы он мог их безболезненно убить. Если моя теория подтвердится, то его недуги уйдут бесследно и наш научный отдел значительно усилится.

— А не проще ли дать ему сферу? — спросила Шув.

— У него и так деменция, — вздохнул я. — Вдруг крыша окончательно протечёт, и мы создадим себе ходячую, а то и бегающую проблему?

— Всегда можно застрелить, — пожала плечами Шув.

— Всё-то у тебя просто, — неодобрительно изрёк я. — Пристрелить или зарезать — и нет проблем, да?

— А ты, типа, как-то иначе свои проблемы решаешь? — усмехнулась супер.

— Туше, — вздохнул я и воткнул штык в череп очередного мёртвого спортсмена. — Но это не значит, что мне нравятся такие методы.

— Со стороны выглядит так, будто нравятся, — Шув отступила от ограды и нанесла новый укол.

— Может и выглядит…

Глава двенадцатая. Целься в голову

/19 мая 2022 года, г. Санкт-Петербург, Васильевский остров, мост Бетанкура/

— Вот эту штуку я называю «клетью смерти», — указал я на здоровенную клетку, стоящую на воображаемой линии перехода улицы Одоевского в мост Бетанкура. — Как вы можете видеть, это усовершенствованная версия баррикады, препятствующая прохождению зомби на Васильевский остров, также приспособленная для безопасного уничтожения мертвецов.

Для изготовления этой баррикады я всерьёз заморочился и даже подключил административный ресурс бабули, не бесплатно, естественно. Старая баррикада представляла собой сваренные между собой каркасы машин, усеянные заточенными болгаркой арматурами, а новая — это продукт инженерной мысли, с задумкой.

Новая баррикада представляет собой идеологический аналог ограды против питерских роскомнадзорщиков и прочих любителей повыкидывать в речку трупы, но расположение прутьев вертикальное, высота конструкции пять метров, а ещё сверху наварены стальные дуги, обмотанные колючей проволокой. Даже если как-то накопится гора трупов, забраться по ней будет сложновато.

Прутья я выбрал квадратные, со стороной квадрата в сто пятьдесят миллиметров и площадью сечения в двадцать две тысячи пятьсот миллиметров, что есть веский аргумент даже против самых мощных рам.

Для утилизации тел будем применять экскаватор с грейферным ковшом, который позволит поднимать трупы за баррикадой и выкидывать их в реку. А там, в заливе, рыбы не дадут пропасть добру зря…

— И ты собираешься привести сюда Бориса Константиновича, чтобы он попытался убить кого-нибудь? — спросила бабуля. — Мне кажется, ты не совсем понимаешь, в каком он состоянии.

— Даже если придётся лично держать его за ручку, я это сделаю, — вздохнул я. — Он слишком полезен, чтобы позволять ему умирать от старости. Врачей и так мало, а он, вообще-то, если верить Побожему, прямо значимая величина. В прошлом.

— Ладно, я поговорю с его внучкой, — вздохнула Агата Петровна. — А чего это ты так увлёкся наукой?

— Невольно приобщился, поэтому увлёкся, — пожал я плечами. — К тому же, эта клеть имеет двойное назначение. Сюда можно водить гражданских, чтобы они уничтожали зомби и безопасно развивали свои сверхспособности. Например, того же Хитрова было бы неплохо сюда.

— Хм… — бабуля задумалась. — Это разумно.

— Неожиданно, да? — усмехнулся я.

— Нет, идея хорошая, но я знаю тебя с детства, ты не дурачок, — ответила на это бабушка. — Поэтому не слишком неожиданно, что ты, наконец-то, начал пользоваться мозгами.

— Даже не знаю, это комплимент или оскорбление, — вздохнул я. —