уникального рабского ошейника с собственными инициалами. Везунчик, – я улыбнулся, но меня тут же скрутил кашель. Я согнулся пополам на кровати, пытаясь выбить что-то из горла.

– Ты в порядке?

– Да… – говорю, откашлявшись. – Наверное, уметь превращаться во все живое это здорово. Хотел бы я быть тобой…

– Брось, это не так уж и здорово, – отмахнулся Леопольд, качнувшись на стуле. – Часто задумываешься о том, что ты никто, тебя не существует. Имеешь множество обличий, но не имеешь себя.

– Ты, вроде, имеешь. Ты – это вот тот лохматый тип напротив меня. Он не леннай и не слевит, не зверь и не человек. Он Леопольд.

– Это одно из многих моих обличий, в нем я родился, потому что надо же мне было кем-то родиться, не мышью же! Но для мышей я такая же мышь, для волков такой же волк, как для тебя Леопольд. Это мое основное, но не самое важное обличие. Ты вот один человек и всегда им будешь, а я живу одновременно множество жизней, множество судеб. Волком я убиваю зайцев и преследую волчиц весной, мышью дерусь с другими мышами, собакой гоняюсь за Маггортом, котом лежу на коленях у матери зимними вечерами, крысой показываюсь отцу и грызу у него бумагу. Человек во мне не живет, он только поддерживает жизнь и разум в теле благодаря своим умениям. Это обидно, так как в первую очередь я все же человек, «людь».

У него проснулось желание говорить что-то нормально, без хихиканий и вытягивания гласных. В такие моменты он казался самым обычным.

– Кажется, я начинаю тебя понимать, – грустно заметил я. – Значит, снова температура. Ну ладно. Подожди-ка… ты все-таки показываешься людям? Котом и крысой – родителям?

– Да, – кивнул.

– А почему Лорену ты показываешься именно крысой? Почему не котом или собакой? Эти животные куда симпатичнее…

– Он думает, что нашел меня еще маленьким крысенком, – усмехнулся Леопольд. – Мы случайно встретились, когда я был совсем ребенком и гулял по поместью крысой. Сначала он меня подкармливал, потом посчитал, что я домашняя крыса, и начал дрессировать. Это очень забавно, смотреть на лица людей, когда они думают, что учат чему-то новому животных! – он рассмеялся своим воспоминаниям и закачался на стуле. Что самое интересное, он так и не упал, хотя я думал, что вот-вот.

– Да, наверное, – соглашаюсь, удобнее устраиваясь на подушке. – Ты, выходит, крыса-долгожитель? Как ты выглядишь? Как седой старый крыс?

– Нет. Я все еще крысенок.

– И Лорена не насторожило это?

– Он достаточно рассеян для того, чтобы не обратить внимание на мой размер и возраст, – снова захихикал.

– А с какого возраста ты выбегаешь в люди в облике животного?

– Лет с семи, – пожал плечами Леопольд.

– Да, Лорен превзошел самого себя… Двенадцатилетний крысенок не вызывает у него никаких подозрений. Но ведь не все же такие идио… – начинаю было, но, посмотрев на Леопольда, осекаюсь. – Рассеянные. Неужели ни разу не было такого, чтобы тебя заметили?

– Нет. Я хорошо прячусь, а днем выбираю обличия очень мелких животных, на которых и внимания никто не обращает. Ни разу не попался!

– Что ни говори, а способность у тебя замечательная, – решаю, представляя, сколько всего можно подглядеть и сделать. От женской бани до слевитовских банков – все двери открыты. – Все про всех знаешь, все видишь, стащить можно все, что захочешь…

– Не все я знаю и не все вижу, – поморщился Леопольд, тяжко вздохнув. – Я всю свою жизнь пытаюсь понять две вещи: что такое с Арландом и куда девается агирадский сыр из кладовки.

– Пф. Ладно Арланд, но сыр-то тебя чем заинтересовал?

– А вот ты представь: на протяжении всех тех лет, которые я слежу за поместьем, кто-то раз в неделю приходит в кладовку и забирает ровно четверть головки агирадского сыра! Он приходит в разные дни, но никогда не пропускает своего раза в неделю.

– Ну и что?

– Как что!? – вскричал нелюдь в недоумении. – Я проверял, этот сыр не подают к столу, с ним ничего не готовят, его никто даже на хлеб не положит! Его никто не ест! Но сыр пропадает каждую неделю ровно по одной четвертой части головки, и слуги каждый раз, закупая продукты в городе, привозят зачем-то новый. Если даже предположить, что похититель съедает сыр тайком от всех, то ведь невозможно есть одно и то же на протяжении стольких лет каждую неделю, да еще и в таких количествах! Наверняка надоест. Так что это все очень странно…

– Действительно странно. И нелепо. Тайна агирадского сыра… это дело достойно самой Бэйр.

– Она бы, наверное, разобралась, – согласился Леопольд. – Жалко, что уехала… А ты скучаешь по ней?

– Чести много, скучать по ней еще…

– А я вот скучаю.

– Ладно, черт с ней, с этой Бэйр, – решаю. – А с Арландом что? Есть какие-нибудь предположения? Я в первый раз вижу инквизитора, который одевается в черное и боится святой воды. Действительно странный тип.

– Я думаю… – начал было Леопольд, но запнулся. Осмотревшись по сторонам, как будто проверяя, не подслушивает ли кто, он продолжил шепотом. – Я думаю, он вообще не Сеймур, а какой-то другой, подставной!

– Это ты с чего взял? – настораживаюсь.

– Я младше его на пять лет, но, когда мне было семь, он только-только приехал в поместье. Лорен привез его откуда-то, – зашептал нелюдь. – Это был жуткий мальчик с обритой головой, затравленным взглядом и не детским поведением. Он был угрюмый, неразговорчивый, смотрел на всех так, как будто ожидал, что на него вот-вот кинутся. Если его о чем-то спрашивали, он говорил очень долго, все объясняя, касаясь каждой мелочи, и вид у него был такой при этом, что становилось неловко, как будто выпытываешь у него что-то и угрожаешь, если не ответит… Сложно, в общем, объяснить. Еще когда Арланд был ребенком, он был черненький с очень странными глазами цвета темного янтаря, такой встречается во многих старинных украшениях. Но когда Арланд вернулся из Ордена, стал вдруг белый с черными глазами. Его было не узнать, как он там изменился! Даже в характере стал как будто совсем другой человек, веселый, общительный, дружелюбный и жизнерадостный. После первых полгода в Ордене он приехал один раз, привез всем гостинцев из самой столицы, долго обнимался с родными при встрече, не отходил от сестер, которых раньше даже по именам не различал, мог часами сидеть у Меви и слушать ее рассказы о молодости, разъезжал с Лореном по нашим землям, помогал Хагарду с делами поместья, всеми интересовался… Вот я и думаю, что в Ордене его подменили на