Поморщившись от резкого запаха конопли, Логинов сказал:

– Здоров, Ашотик. Есть разговор…

– Ну?.. - пыхнул сигаретой кавказец, который в этом кафе чувствовал себя в полной безопасности.

В глазах Ашотика читалось даже некое превосходство. Тут невыспавшийся голодный Горов, вконец расстроенный соблазнительными запахами, не сдержался:

– Да не «ну», а резко встал и пересел за свободный столик, пока с тобой по-человечески разговаривают!

Рык Горова буквально сотряс кафе. Джигиты разом помрачнели и начали подниматься с мест. Степан резко повернулся, безошибочно определил главного в этом зверинце и вскинул палец:

– А ты уйми своих! Или сперва кое-кому будет очень больно, а потом все будут сидеть!

Главный кавказец - пожилой полный мужик с умными глазами - понял, что Степан не шутит, и тут же произнес пару слов на непонятном языке. Из джигитов словно воздух выпустили. Стараясь особо не шуметь, они придвинули свои стулья и снова сели.

Степан повернулся к Ашотику. На этот раз тот все понял без слов, поспешно затушил вонючую папиросу с планом и двинулся в угол кафе к зеленому пластиковому столу.

– Ты чего разошелся, Степан? - насмешливо посмотрел на капитана Логинов.

– Создаю вам условия для работы…

– Ну-ну, только не перестарайся.

Двинувшись вслед за Ашотиком в угол, Логинов присел на пластиковый стул и сказал:

– Моя фамилия Логинов. Подполковник Логинов. И интересуешь меня не ты, а твоя бывшая продавщица Фроська. Но если я не получу на свои вопросы четких исчерпывающих ответов, все будет, как сказал капитан. И больно, и на нары опустишься… Уяснил, джигит?

– Да…

Темнить напуганный Ашотик не стал. Фроська, она же Ефросинья Довлатова, работала у него продавщицей около полугода. Пила, таскалась с мужиками, но работу свою худо-бедно исполняла. Пока две недели назад не смылась с дневной выручкой.

– Зачэм дэньги брат? Правильна? - впервые за все время беседы поднял глаза на Логинова Ашотик. - Я жэ платыл, у любого спрасы… Правильна?

– Правильно. Ну и? Нашел ты ее?

– Нашел. Дэнги-то надо была забрат?

– Забрал?

– Забрал…

– Адрес помнишь?

– Помню… - вздохнул Ашотик.

– Значит, сейчас поедешь с нами, покажешь…

– Бить будэтэ? - с опаской покосился на Горова Ашотик.

– Зачем? Если все правильно, вечером отпустим. Пошли. И не дергайся, у Степана моего на вашу шаурму аллергия. Если что, порвет, как Тузик грелку.

Ашотик послушно поднялся. Прежде чем двинуться на выход, он повернул голову к главному кавказцу и произнес пару непонятных слов. Степан был тут как тут.

– Че ты сказал? - быстро спросил он, сжимая Ашотика за плечо. - А?..

– Да успокойся ты, Степан! - оглянулся Логинов. - Он сказал, что все в порядке…

– А вы что, по-ихнему понимаете?

– Мало-мало шпрехаю…

Фроська и правда жила на Кулябовке. Так назывался один из районов Егорьевска - не самый элитный.

– Вот тута! - ткнул пальцем в обшарпанную блочную девятиэтажку Ашотик. - Трэтый этаж, сороковая квартыра.

– Понял, - кивнул Логинов.

Девятиэтажка оказалась благоустроенной малосемейкой. Кое-как застекленные балконы были забиты хламом. Сразу из нескольких окон доносилась музыка. В общем, гадюшник был еще тот…

– Пошли, Степан, глянем. А вы, майор, ждите.

Лифт не работал. Поднявшись по заплеванной лестнице на третий этаж, Логинов с Горовым повернули направо. Дверь сороковой квартиры отыскалась примерно посередине длинного, едва освещенного коридора.

Даже при тусклом свете подслеповатой лампочки было видно, что жизнь в сороковой квартире протекает нескучно. Филенка двери в нескольких местах была выломлена, следы проломов кое-как были заделаны фанерой. Судя по всему, замок здесь обычно открывали легким движением ноги.

– Как входим, шеф? - шепотом спросил Горов.

Муторный и пока безрезультатный поиск здорово тяготил капитана, и он искал возможность для выброса энергии.

– Культурно, Степан, - сказал Логинов. - Станешь сбоку, если он в квартире, я дам знак. Только навряд ли, Ашотик ни про какого мужика не говорил…

Горов занял позицию у дверного косяка, Логинов постучался. Вскоре послышались шаркающие шаги, дверь открылась без вопросов. За ней стояла женщина - довольно молодая, но уже испитая, с безжизненными обесцвеченными волосами, сбившимися набок.

– Ну? - сказала она.

– Привет, Фрося, не узнаешь?

– Не…

– А выпить хочешь?

– Ясный член! Че в двери-то торчишь? Заходи. Только я тебя чей-то не припомню…

Хозяйка сразу двинулась на малогабаритную кухню. Виктор шагнул через порог, за ним в квартиру тенью скользнул Горов. В долю секунды он оказался в комнате, выглянул на балкон и отрицательно покачал головой.

Виктор показал пальцем на дверь и пошел на кухню. Выглядела она как после погрома, но хозяйку это, судя по всему, не смущало.

– Ну, где? - оглянулась она, бухая на стол два мутных стакана.

– Что где? - спросил Логинов, успевший по дороге заглянуть в санузел.

– Что-что? Бутылка!

– А-а… Бутылка, Ефросинья, будет потом. А сейчас поговорим о Родионе Костицине. Знаешь такого?

– Век бы его не знать! А вы кто вообще? Из ментуры, че ли? - наконец заподозрила неладное хозяйка.

– Из союза ветеранов. Так когда вы последний раз видели Костицина?

Женщина немного подумала и вдруг решилась:

– А и хрен с ним! Заметете, так ему и надо. Он, гад, меня подставил, а я его буду выгораживать… Две недели назад я его последний раз видела. Он с моими бабками смылся!

Оказалось, что на воровство дневной выручки Фроську подвиг именно Костицин.

– Приперся, гад, с бутылкой, мы ее раздавили. Тут он и говорит: мол, срочно нужны бабки. Ты, мол, сегодня возьми, а завтра я отдам. И за секель меня, гад, придавил… А я на передок слабая. Черт с ним, думаю. Ларек закрыла, бабам сказала, чтобы передали Ашотику, что я приболела. Пьяная была, дура…

– Ну-ну?

– Да что ну? А этот хрен меня даже не трахнул! Домой приехали, еще пузырь раздавили, но мало оказалось. Он и пошел за третьим…

– Ну?

– Да что ну? И все! Бабки унес и как сквозь землю провалился!

– И сколько денег он унес?

– Тыщу, без малого… Где я такие бешеные бабки возьму? Зашхерилась дома, но Ашотик со своими черными все равно нашел! Во, видали? - показала Фроська почти сошедший кровоподтек под правым глазом. - Телик забрали в счет долга, суки, «Фотон». А я хотела не дать. Вот и сижу теперь с такой рожей. И без работы.