– А Родион так и не появлялся с тех пор?

– Появится он теперь, жди, - зло бросила Фроська. - Козел, как дуру, меня подставил под черножопых…

– Они вас насиловали? - спросил Локтев.

– Нет. В харю только дали…

– Понятно. А Родион случайно не говорил, зачем ему деньги понадобились?

– Да че-то говорил, вешал какую-то лапшу…

– Не насчет поездки в Москву случайно?

– Нет. Какая Москва? Ему лишь бы выпить. А шалманов и тут хватает. Лишь бы бабки были…

– Так вы думаете, он здесь, в Егорьевске?

– А где ж ему еще быть? Мои бабки небось уже пропил, так у дружков завелись…

– Так, Ефросинья, - сказал Логинов. - Придется вам провести для нас сегодня экскурсию. «По злачным местам Егорьевска». Собирайтесь…

– Еще чего? Никуда я с такой рожей не поеду! И башка как сифон!

– Поедете, Ефросинья Батьковна, так надо. А насчет головы мы что-нибудь придумаем. Как вы к рум-коле относитесь?..

Упоминание о рум-коле произвело на Фроську Довлатову магическое действие. Выбрав из своих нестираных шмоток самую свежую кофточку, она быстро переоделась и подкрасилась в совмещенном санузле. Свои обесцвеченные волосы хозяйка взбила колтуном и уже в таком виде появилась в коридоре:

– Я готовая!

Смотрела она при этом на Степана, на которого сразу положила глаз.

– Отлично! - сказал Логинов. - Тогда вперед!

Из подъезда первым вышел Виктор, за ним в дверь протиснулся Степан, на руке которого висла Фроська.

– В «Павлине» хорошо, Степа, - тараторила она. - Там жрачка классная, бухло непаленое и живой музон. Но дорого - тридцатник с рыла за вход…

От Фроськи несло застарелым потом, поэтому Степан старался дышать одной ноздрей. При этом на той половине лица, которая была обращена к женщине, Горов умудрялся сохранять приветливое выражение. Профи был капитан - что и говорить. Если надо было для работы, он мог и с «голубыми» поворковать…

Фроська безостановочно трещала до самой «девятки», стоявшей за углом. А вот у машины учинила скандал. Подойдя к «девятке», Логинов распахнул заднюю дверцу и сказал Аникееву:

– Перейдите с Ашотом в другую машину, Леня…

– Понял, - кивнул Аникеев.

Вслед за ним из машины полез хозяин ларька. Едва увидев его, Фроська взвизгнула:

– Ах, ты, козел черножопый! Где мой телик? А? Отдавай!..

Воплями Фроська не ограничилась, еще и вцепилась бывшему хозяину в волосы. Ашотик взвыл и заматерился. Несколько прохожих оглянулись.

– Да разнимите их, мать вашу! - бросил через плечо Логинов, поспешно опускаясь на переднее сиденье.

Горов не без труда оторвал руки Фроськи от головы Ашотика, Аникеев повел пострадавшего к другой машине. Фроська попыталась с криком броситься вслед.

Капитану это надоело, и он вполсилы толкнул женщину. От этого толчка Фроська «рыбкой» влетела на заднее сиденье «девятки», только задница сверкнула.

– Быстро села! - наклонился в салон Степан. - И рот закрой, а то новый фингал поставлю - месяц не сойдет!

Такое обращение Фроська понимала и тут же успокоилась. Тараскин подозрительно принюхался, покосился назад и поспешно открыл окно.

– Куда?

– А вон у нас командирша на заднем сиденье. Ефросинья Батьковна! Куда, в «Тополь»?

– В «Тополь», - поджала губы Фроська. - Там рум-кола с холодильника…

В «Тополе» Фроська поправилась двумя бутылками рум-колы, после чего они с Горовым двинулись от одного заведения к другому. Степан добросовестно изображал «свежего» кавалера, хоть было это и непросто.

Фроська безостановочно курила его сигареты и так же без умолку болтала - сказывалось вынужденное недельное затворничество и выпитое. Сам Степан не пил, поэтому довольно скоро своей ролью стал тяготиться. Фроське же Степан нравился все больше и больше, так что она даже сделала пару недвусмысленных попыток залезть ему в штаны.

В общем, к девяти вечера, когда Горов с Фроськой начали обход гадюшников Северного рынка, Степан находился во взрывоопасном настроении и даже попросил по рации подменить его кем-нибудь.

– Терпи, Степа, - после паузы буркнул Логинов. - У тебя с ней контакт налажен. Да и в лицо тебя здесь никто не знает. Понял?

– Понял, шеф… - вздохнул Горов, пряча рацию. - Эй, Фроська, ты где?

– Тута я, - отозвалась из-за какого-то ларька женщина, решившая справить во время сеанса связи малую нужду.

– Вот же убоище… - брезгливо поморщился Степан.

Самым центровым кафе Северного рынка была «Ива». Туда и повела Горова Фроська. Кафе располагалось в трех приземистых помещениях. Накурено до синевы, орала музыка, публики много - на любой вкус.

При входе субтильный охранник предупредил, что вход платный. С трудом отыскав два свободных места и приземлив свою спутницу, Горов привычно сказал:

– Гляди, есть знакомые в этом зале? Если нет, сходишь в соседний…

Фроська начала оглядываться по сторонам, Степан прикурил сигарету, и тут к их столу подошел невысокий прыщавый паренек лет восемнадцати. На голове у него была какая-то кепка, поверх майки - кожаная жилетка, нижняя губа была презрительно оттопырена - этот набор в Егорьевске означал крайнюю степень крутизны.

– Здоров, пассажир! - с недобрым блеском в глазах проговорил пацан. - Ты это, у нас отдыхать или как?

– Или как…

– Так тогда это… С тебя литровка с закусью для правильных пацанов Северного.

– Это ты, что ли, правильный пацан?

– И я тоже… И того, не чухайся. А то с рынка не выйдешь.

В глазах у истосковавшегося Степана загорелась надежда.

– И много тут вас, правильных пацанов?

– Тебя отметелить хватит… - цыкнул зубом прыщавый и выразительно оглянулся.

За столом в углу теснилась стая габаритных придурков до двадцати лет. Чувствовалось, что уродам не терпится затоптать кого-нибудь ногами. На лице Горова вдруг возникла мечтательная улыбка.

Тщательно затушив окурок в надбитой пепельнице, он поманил прыщавого пальцем:

– Передай своим, что они пидоры…

Прыщавый дернулся и заорал через плечо, брызгая слюной:

– Игнат! Он нас пидорами назвал!

В углу полетели в стороны стулья, быкоподобный Игнат, явно бывший за старшего, крикнул:

– На улицу волоките падлу!

Степан вскочил и толкнул Фроську:

– Отползай!