Я настолько верил в этот проект и верю до сих пор, что за то время, пока наши партнеры пытаются собрать эту кинокартину, я потратил еще год на написание англоязычного романа по сценарию, но его нельзя публиковать до выхода фильма, а когда будет можно, меня ждет еще одно взятие Бастилии.

В кинотеатрах недавно вышел фильм Дэнни Бойла Yesterday о мире, в котором все, как в нашем, только никогда не было группы Beatles. Я ощущаю себя битлом, которого никогда не было, но, если звезды сойдутся, он внезапно материализуется в Джона Леннона. Все было зря — или не было. Неопределенность. Грех жаловаться, конечно, когда из тебя уже вроде бы получился Ринго Старр (который, правда, боится оказаться Эдом Вудом). Или не грех? Неопределенность.

Сложность номер три. Умение работать с автором — самое, самое, самое узкое место в киноиндустрии. Это не про «меня никто не понимает». Это очень конкретный навык последовательного общения на одном языке с профессионалом, чей склад, темперамент, формулировки, творческие приоритеты, понимание драматургии и вообще угол зрения на процесс создания кинопроизведения кардинально отличаются от аналогичных свойств продюсера или режиссера.

Сценарий надо уметь читать. Даже про готовое произведение люди часто спорят: это о том или об этом? Сценарий — это посильная попытка «на пальцах» объяснить будущий фильм, без вспомогательных инструментов звука, камеры, нюансов актерской игры, монтажных тонкостей. Я много раз наблюдал, как по-разному интерпретируются одни и те же тексты, сцены. И это сценарий! Где практически дословно, посценно, насколько возможно посекундно передается происходящее на экране! А что говорить о заявке, синопсисе? Сквозь любой текст каждый видит свой текст, и он другой. Тот, который боялся получить. Тот, который написал бы сам, если бы умел. Какой-то эфемерный, с которым этот текст никогда не сравнится. Это, наверное, естественно. Только с этим надо бороться. Умение доносить техзадание — отдельная тема. Я не говорю, что этого никто не умеет. Я говорю о том, что индустрия в целом не очень понимает, что это нужно уметь.

Главный редактор одной крупной кинокомпании как-то сказал в интервью, что сценаристы «должны закладывать в сценарий такой запас прочности, чтобы даже при не самом удачном развитии событий из хороших сценариев получалось неплохое кино». Мне до сих пор кажется, что он проговорился. Сама индустрия прямым текстом заявляет: «То, что ты так кропотливо создавал, потом будет разрушаться, и надо, чтобы в конце что-нибудь осталось; мы с этим ничего поделать не можем, так что ответственность на тебе». Человек идет по улице, а на голове у него шестнадцатиэтажный дом. И он его прет на своей голове, бредя на полусогнутых. А в квартирах этого дома бьют посуду, дырявят стены перфоратором, на пятом этаже вообще взорвали газовый баллон. Голуби на крыше какают. Тараканы завелись в мусоропроводе. И когда все съедут, дом по-прежнему будет весить сто тысяч тонн на этой же голове, но уже не такой красивый, а навстречу будет идти зритель и спросит: «А почему у тебя крыша голубями закаканная? Тоже мне сценарист». И продюсер рядом стоит, руками разводит — ну да, вот такая у него закаканная крыша. Ты ему говоришь: «Слушай, дом тяжелый очень, подставь плечо, а? Поддержи? Покажи, что это и твоя крыша тоже? За все свои узкие места я отвечу, благодаря им у тебя фундамент не провалился». А он на часы смотрит: «Блин, извини, я уже другой строю, меня строители ждут».

Сразу скажу: к фильмам в моей фильмографии это не относится. Были проекты, с которых мне пришлось снять свое имя. Были проекты, с которых я слился интуитивно, не сработался, или они заморозились и подтвердить или опровергнуть гипотезу не смогли. Но моими снятыми фильмами я доволен. Где-то к тексту отнеслись очень бережно. Где-то наняли кучу авторов доделывать сценарий и очень подчеркнуто об этом сообщали, но в итоге только добавили шуток. Где-то я вообще вполне адекватно понимал свою роль, делал что мог и радовался опыту (когда этот опыт меня не размазывал по стенке). Но ситуацию я вижу вокруг себя, вижу у коллег, наслышан о механизмах, из-за которых так происходит, знаю, что в этой сфере очень много гонора, и этот гонор часто становится причиной поступков и действий, губительных для фильма, который в сравнении с выпячиванием эго становится второстепенным. Ситуация реальная, страх в ней оказаться — реальный. Это почти неизбежно. Мне, наверное, все-таки в каком-то смысле повезло, что я не хватался за все, что предлагалось.

Казалось бы, в сфере такого креативного хаоса, такого количества сложных, непредсказуемых факторов — от деловых и логистических до тонких творческих материй — следовало бы более, чем где бы то ни было, стараться делать организованно хотя бы то, что от тебя зависит. Следовать договоренностям. Держать в курсе. Готовиться к встрече. Не подводить. Отвечать на письма. Сообщить о том, что предложенная разработка стала неактуальной. Быть последовательным. Не делать вид, что нарушение договоренностей — это нормально. Многие игроки настаивают на том, что кинопроизводство — это в первую очередь бизнес. Парадоксальным образом этому бизнесу катастрофически не хватает бизнес-навыков: как мотивировать кадры, оптимизировать процессы, выстраивать коммуникации, расставлять приоритеты.

Есть технологии, которые помогают всем участникам процесса понять, о чем сценарий, о чем каждая его сцена, где можно импровизировать, а где нельзя и почему режиссеру не надо на коленке переписывать сценарий на площадке. Они же есть, эти технологии. Мы видим это на примере мировых хитов и даже некоторых отечественных. Автору необходимо присутствовать на всех этапах производства. Хотя бы незримо. И эти позывы съемочной группы, уже не говоря об актерах, вложить свою лепту в сценарий... Шоб вы были здоровы. Я вам скажу по секрету: у сценариста в кино огромная значимость. Огромная. Нам просто нужно ее присвоить. Не больше, чем необходимо, мы не жадные. Ровно столько, сколько причитается. Надеюсь, уже завтра.

Как с этим всем жить? Живу. Я уже не сменю профессию, скорее всего. Я понемногу стараюсь ее оптимизировать. Писать — это моя жизнь. За последний месяц я получил около пяти предложений работы. Каждое меня радует как факт; каждое меня пугает, потому что новый заказчик — это максимальный уровень неопределенности. Тебе еще ничего не платят, но ты уже вовсю что-то пишешь и изо всех сил что-то доказываешь. Ты заставляешь себя любить этот первый встречный проект с нуля, под прицельным огнем внешней критики и внутренних демонов. Но я со всеми вдумчиво побеседую.

Мой кризис, скорее всего, миновал (но, учитывая