— Но там же есть и люди!

— Местные придворные дамы все друг с другом знакомы, тебя сразу заметят. Да и, уж извини, манеры у тебя тоже не те.

Обижаться на это было глупо — я, в общем-то, понимала, что этикет в разных мирах может быть разный. И все равно чувствовала себя слегка уязвленной.

— А я? А я кем буду? — с энтузиазмом вклинилась Глаша, ерзая на месте.

— А ты останешься… — начал было Матвей и тут же осекся, сделав такое лицо, как будто у него болел зуб.

Мда, не завидую я ему… себе, впрочем, тоже. С одной стороны, брать детей с собой — заранее проваливать любую маскировку. Ну какой может быть садовник с таким сопровождением? А с другой стороны, оставлять их здесь — по-прежнему опасно.

А еще оба младшеньких, конечно же, принялись бурно протестовать.

— А за детишками здесь я присмотрю! — жизнерадостно заявила вдруг фея.

— Что?! — я шокированно уставилась на нее. — Ты что, не собираешься с нами?

— Неа, — Ая энергично замотала головой. — Я… я еще неважно себя чувствую, вот! Ой, плоооохо мне!

Она картинно схватилась за голову и рухнула, как подкошенная, на столешницу. впрочем, сделала это так аккуратно, что никому и в голову не пришло спрашивать, не ушиблась ли она ненароком. Все-таки артистка из нее та еще.

— А нечего было лопать что попало!

— И вообще, кто-то же должен остаться с детьми, — пожала плечами крылатая малявка, усаживаясь на столе со скрещенными ногами. —   Кто-то взрослый, здравомыслящий…

— То есть точно не ты? — если бы я умела испепелять взглядом, фея уже бы дымилась. Ну в самом деле, я так рассчитывала на ее помощь! Но, кажется, она почему-то просто не хочет возвращаться в свой мир! Интересно, с чего бы это?

— …И вооруженный фейской пыльцой, усыпляющей непослушных детишек! — злодейски потирая руки, торжествующе заключила фея.

Мы с Матвеем переглянулись. Хм… хм!

*

Осторожно выглянув за дверь, я убедилась, что ни фей, ни других живых существ поблизости нет, и, обернувшись, кивнула. В дверь мы вошли вдвоем, рука об руку. И первым делом поспешили отойти подальше от двери, которую в этом мире мог видеть любой, кто наделен хоть толикой магии.

В коричневом длинном платье, белом переднике и чепчике я чувствовала себя исключительно нелепой. А вот Матвей в простой рубахе с закатанными рукавами и полотняных штанах смотрелся вполне обычно. Даже обидно.

План местности Ая для нас нарисовала. Теперь нам предстояло разделиться: Матвей будет “вылавливать” всех прогуливающихся в саду, а я попробую побродить по дворцу. Наша задача — выяснить, у кого из местных жителей ожидаются серьезные перемены в жизни.

— Встречаемся возле двери на закате, — повторяла я уже не в первый раз. — Я пока…

Договорить я не успела. Потому что откуда-то из-за розовых кустов на нашу дорожку шагнул и тут же остановился, как вкопанный, уставившись на меня… видимо, хозяин дворца, его светлость герцог. Кажется, Ая называла нам имя светлости… не помню.

Да к черту имя! Куда хуже то, что я эту светлость, оказывается, знаю!

— Госпожа ведьма? — растерянно спросил он.

Эльфы и орки враждовали между собой испокон веков. Первые жили в своих лесах, вторые кочевали в степях, и их территории граничили между собой. Никто уже толком не помнил, с чего началась вражда — даже среди долгоживущих эльфов.

Сами остроухие уверяли, что все дело в природной воинственности и нетерпимости их зеленокожих соседей (не говоря уже об их страсти к грабежам). Орки, в свою очередь, не раз уверяли, что эльфы пытаются расширить территории своих лесов за счет чужих земель.

Доля правды наверняка была в обеих версиях. Взлелеянный своими дивными детьми лес стремился разрастись, а зеленокожие дикари непрерывно воевали даже между собой, что уж говорить о соседях.

Перевеса не было ни у одной из сторон. Остроухие были сильны как маги, но слишком малочисленны. У зеленокожих магией обладали лишь шаманы, зато в физической силе соперничать с ними могли бы разве что горные тролли. А еще орков просто было очень много. Однако они всегда были разобщены, их племена постоянно враждовали и соперничали, так что ни о каком победоносном походе не могло быть и речи.

Эта предвечная вялотекущая грызня была как кость в горле маленькому человеческому герцогству, граничившему с землями обоих народов. У границы всегда было неспокойно, что мешало и торговле с другими странами, и просто нормальной жизни.

Самих людей воинственные орки считали своими дальними родичами (и вдобавок слишком слабыми противниками, чтобы в победе над ними была слава и честь). Так что и ходили на них с набегами редко, только в вовсе уж голодные годы, да и особенно не бесчинствовали. С эльфами же у людского королевства были налажены прочные дипломатические связи. Увы, подписывать что-либо со степными дикарями не имело смысла: у них было слишком много племен и вождей. Собственно, никто даже не был уверен, есть ли у степняков письменность.

Людские короли с веками сменялись на троне, и каждый из них, воцарившись, непременно отдавал приказ очередному герцогу ти Мэрризу предпринять все усилия для стабилизации ситуации в регионе. И всякий раз приказ пропадал втуне. Ворошить осиное гнездо было опаснее, чем оставлять все как есть.

Несколько лет назад шаткое равновесие нарушилось. Один из орочьих вождей стал вдруг набирать силу, собирая под своей рукой все новые и новые племена своего народа. Одни шли к нему по доброй воле, других приходилось завоевывать — и поговаривали уже, что неугомонный вождь намеревается осесть и основать настоящий город, а там и до полноценного орочьего государства недалеко.

Вести были тревожными и обнадеживающими одновременно. Усиление орков могло означать, что вечные приграничные стычки и набеги однажды перерастут наконец в настоящие военные действия, в которых у дивного народа не будет шансов. Пострадают при этом, без сомнений, и все соседи, не говоря уже о международных отношениях и торгово-экономических связях.

Однако в то же время единый вождь — это тот, с кем можно попытаться договориться. Более того: если достичь мира удастся, этот самый вождь будет сам заинтересован в его соблюдении. Ведь получится, что, подписав договоренности с ним, люди и эльфы тем самым признали и поддержали его как единого орочьего короля. И это несомненно укрепит его власть, да и в становлении молодого государства будет значить немало.

Увы, обе стороны бесконечного конфликта были слишком горды, чтобы предложить мир первыми. А потому именно человеческому герцогу Сантору ти Мэрризу досталась сомнительная честь сначала уговаривать и тех, и других, а потом и принимать у себя переговорщиков, готовых в любую минуту вцепиться в глотки друг другу.

Переговоры оказались достаточно важны, чтобы от дивных лесов в Мэрриз прибыла супруга эльфийского короля, Ее Величество Витаниаль, заведовавшая у остроухих внешними связями, а также один из принцев — третий наследник престола Кариэль. Что касается орков, то их, не доверяя никому, представлял лично вождь Ррыххур с супругой.