Трехтонный подъемник на палубе зловеще дымил и визжал. Пятнадцатилетний племянник Бениньо, Ариус, неопределенно махнул ему рукой. Мальчишка был изрядно моложе большей части этого оборудования. И, похоже, вполовину глупее.

Круз перешел к перилам и наклонился вниз:

– Сейчас же, чтоб тебя!

Экипаж из полудюжины филиппинцев сновал внизу по палубе. Двое из них направляли разбухший от желтоперого тунца плетеный садок, поднимавшийся от сети, тянувшейся вдоль правого борта старенького траулера. На корпусе суденышка тут и там виднелись пузыри и ржавчина, но Круз был уверен, что в основном оно еще довольно крепкое. Должно быть крепким.

Во всяком случае, он молился, чтобы так все и было. От ближайшей суши их отделяла тысяча миль – и не случайно. Здесь они были вдали от посторонних глаз, на них смотрел лишь Господь, который всегда все видит.

Сегодня Господь явил им свою милость. Сегодня им улыбался сам Иисус и все его святые. Глядя вниз, на трепещущий в неводе тунец, Круз поцеловал золотой нательный крест. Не окунь, а желтоперка. «Слава тебе, Господи!» Прямо как в былые денечки.

Теперь он сможет вернуть часть долгов. Может, удастся подлатать судно. Заплатить кое-кому и кое-кого подмазать. Список был длинный.

Черные дни настали, когда комиссия Программы охраны водных ресурсов закрыла для промысловой ловли участки открытого моря под номерами один, два и три неподалеку от Филиппин, Индонезии и Папуа– Новой Гвинеи. Перебрал он с уловом или не перебрал, но заключенное на острове Науру соглашение окончательно и бесповоротно поставило его буквой «зю». Он должен был платить по счетам, и счета эти были из тех, которые следовало оплачивать вовремя, потому что в противном случае тебя начинали искать подозрительные типы с большими ножами.

Круз уставился на сеть, пытаясь подбить прибыль. Лоло называла это «сеть сетей». Трюмы «Сан-Мигеля» были заполнены лишь на четверть, но благодаря этому улову наполнятся процентов на тридцать – тридцать пять. Бениньо грубо прикинул возможности старого семейного траулера – учитывая течи и проблемы с помпой. Ничего хорошего не будет, если он заполнит кораблик до краев, а тот на обратном пути попадет в жестокий шторм и пойдет ко дну. А еще надо учесть дополнительные затраты на горючее, провизию и срочный ремонт, который пришлось сделать на Фиджи. И взятки, чтобы быть уверенным, что никто на них не настучит.

А потом – перегрузка улова на индонезийский траулер прямо в открытом океане, чтобы скрыть, откуда взялась рыба. Долю индонезийцев тоже надо не забыть.

Круз озабоченно покачал головой. Что же это за мир такой, в котором даже удача оборачивается стрессом? Но он не должен быть неблагодарным. Добрый Боженька позаботился о нем потому, что помогает тем, кто помогает себе сам.

Он никогда не забрался бы в такую даль, если бы не все эти самолеты и быстроходные катера, которые ищут повсюду «нелегальные» рыболовные траулеры вроде его собственного. Что это за слово-то такое, «нелегальные»? Как будто ловля рыбы в Божьем океане может быть нелегальной! Восточный участок открытого моря был единственной возможностью улизнуть, а риски и расходы все нарастали. Ему постоянно снился кошмар, в котором он шел ко дну, но сестра сказала, что его скорее потопят долги, чем вода, и это звучало очень правдоподобно.

Но, глядя вниз, на сеть, полную тунца, он непроизвольно кивал сам себе. Риск окупился. Он сможет и в следующем сезоне удержать бизнес на плаву. Он должен это сделать. Если не накроется двигатель. Если этот чертов Гринпис не сядет ему на хвост. Если не придется платить каких-нибудь крупных штрафов. Если он дал на лапу правильным людям. Слишком много «если». В море на рыбную ловлю выходила целая тысяча поколений, и будь он проклят, если кто-нибудь заставит его прозябать в нищете на суше.

Круз поднял глаза на клубившиеся вдалеке тучи. Странные тучи. Они были похожи на возвышавшиеся в воздухе кольца дыма диаметром в несколько миль.

Один из членов экипажа окликнул его по имени и жестом указал на сгущающиеся облака.

Он кивнул в ответ:

– Давай я буду беспокоиться насчет погоды, а ты просто займешься рыбой. – Он знал, что в прогнозе погоды не шло даже речи о бурях, да и снимки со спутника нынче утром не предвещали ничего плохого.

Круз двинулся обратно к рубке, и тут из дальнего трюмного люка возник его немногословный второй помощник Матапанг.

– Мэт, где ты застрял? Я послал за тобой пятнадцать минут назад.

– Я не могу бросать все дела каждый раз, когда ты меня зовешь.

– Что там с двигателем левого борта?

Второй помощник нахмурился:

– С ним забот полон рот. Думаю, дело в шатуне. Но это пока подождет. – Он сделал жест в сторону окна: – Ты туда поглядываешь?

Круз посмотрел в сторону, куда указывал второй помощник. Тучи у линии горизонта вдруг стали почти черными. Буквально за несколько секунд в паре миль от них возникло нечто похожее на грозовой фронт.

– Отец наш Небесный!

Люди на палубе подняли крик, показывая на надвигающуюся черноту.

Круз в жизни не видел ничего подобного. Все это мало походило на шторм. Скорее, оно вело себя как… как какой-то мини-тайфун – хотя волна не поднялась, и океан оставался спокойным, лишь с неба словно опускался на воду громадный молот. Тучи кружились прямо на глазах у Бениньо, достигая чуть ли не самой стратосферы, с каждым мигом становясь все чернее.

– Что это такое?

Зловеще сверкнула молния. Следом громыхнул гром.

Матапанг отошел к дальнему краю капитанского мостика и посмотрел вниз:

– Надо избавиться от сети и двигать отсюда.

– Черта с два! В этой сети тунца на четыре миллиона песо!

– Ну так привяжи ее к буям.

Круз потерял контроль над собой. Он встал вплотную ко второму помощнику, который был на полголовы его ниже и гораздо худее, и заорал:

– Заткни пасть! Если из-за бури мы лишимся этой сети, можно вообще не возвращаться в порт!

– Это у тебя долги, а не у меня, Бениньо. Ты не угробишь нас всех только потому, что…

Круз занес кулак:

– Заткни пасть, или я сам тебе ее заткну.

И тут все моряки на палубе разом закричали.

Круз и Матапанг неохотно перестали играть в гляделки и посмотрели вперед.

То, что они увидели прямо по курсу, заставило их забыть обо всем остальном. Там не пойми как поднималось из пучины нечто колоссальное. Описать это было невозможно – казалось, из океана растет огромный холм, вздымаясь подобно одинокой гигантской волне. Только та не двигалась с места – она лишь поднималась к небу, и холм начал принимать неясные конические очертания.

Круз перекрестился, когда на них упала тень этого конуса.

Матапанг выронил гаечный ключ, который незаметно держал за спиной, бросился к перилам и закричал экипажу: