– Бросайте сеть! Надо линять отсюда!

Моряки очнулись от ступора – они впали в него, уставившись на невозможное зрелище всего в миле от носа корабля, – и засновали, избавляясь от единственной целой сети. Их приготовления вызывали у Круза почти такой же ужас, как гора, растущая в океане. Почти. Говоря по правде, она пробудила в нем богобоязненный страх. Целуя нательный крест, он забормотал себе под нос:

– Отче наш, сущий на небесах, да святится имя Твое, да приидет царствие Твое, да будет воля Твоя…

В рубку снова ворвался Матапанг:

– Прекращай молиться и начинай задраивать люки!

Круз бросил взгляд вперед, туда, откуда доносился низкий рев, и немедленно подумал, что эта гора воды вот-вот обрушится прямо на них. Но вместо этого океан вдруг закружился обратным, перевернутым водоворотом, который потянул траулер к себе – и в небо.

Опять сверкнула молния. Загрохотал гром.

Круз все молился и не мог оторвать глаз от горы, которая поднималась все выше и выше к тучам. Гора росла, вода, крутясь волчками, взлетала, напоминая конус вулкана диаметром в четверть мили. Члены экипажа бросили работу, большинство из них, крестясь, упало на колени. Они молились.

Что же это такое? Круз никогда даже не слышал о чем-то подобном за всю многовековую историю мореплавания. Вода вздымалась ввысь плотным столбом, и черные клубящиеся облака расступались, чтобы вобрать ее в себя.

Океан выливался в небо.

Тем временем край вывернутого наизнанку водоворота наконец добрался до «Сан-Мигеля». Траулер все сильнее кренился, по мере того как его корма опускалась, а нос поднимался вверх по склону вздыбившегося моря.

Круз вцепился в штурвал:

– Нам надо развернуться! Запустить двигатели!

Матапанг бросился к иллюминаторам:

– Они все еще пытаются избавиться от сети!

Бениньо уже не было дела до собственного финансового краха. Невероятное, ни на что не похожее цунами (он никогда даже не слышал ни о чем похожем) маячило прямо перед ними, и если они не развернутся, то просто потонут. Им в жизни не подняться на вершину этой кошмарной громадины, они соскользнут вниз кормой вперед, и все. Круз слишком хорошо знал все слабые места своего суденышка. Трюмные насосы пойдут ко дну вместе с двигателями, а ржавую корму вдавит внутрь корабля.

Но тут началось нечто еще более странное. Вместо того чтобы упасть назад, Круз почувствовал, как он вместе с кораблем падает вперед, вверх, словно он стоял на голове на краю огромной дыры. Дыры в небе.

– Боже милосердный! Да что же это? – Он посмотрел на Матапанга, который лишь беззвучно шевелил губами, не находя слов.

А потом «Сан-Мигель» начал движение вперед, вверх по волне, которая вознеслась высоко в небо. Ревущая гора воды в пять тысяч футов высотой поднималась к тучам и терялась где-то за ними.

Круз заставил свои скрюченные пальцы выпустить штурвал и вцепился в перила, пробираясь через капитанский мостик к люку.

Обернувшись, Круз увидел, что они поднялись на несколько сотен футов над поверхностью океана. Видимо, траулер уже некоторое время падал вверх, в небо. Бениньо захлопнул люк, задраил его и глянул на иллюминатор:

– Мэт!

Матапанг вышел из оцепенения и захлопнул его.

Снаружи гулял по палубе штормовой ветер. Однако перед траулером не было носовой волны, а в его кильватере не тянулся след. Старое корыто двигалось вместе с водой, делая никак не меньше двадцати узлов – гораздо быстрее, чем когда бы то ни было. Крутились лебедки, мотались туда-сюда рыболовные снасти, люди, бросив попытки избавиться от сети, ползли к ближайшим люкам. Сеть за бортом, казалось, двигалась рядом с траулером. Не по воде, а вместе с ней.

Теперь в поле зрения Круза не осталось ничего, кроме крутого склона океана. Они неслись все быстрее, и ветер вокруг завывал все громче.

А потом Круз почувствовал, что его тело становится все легче и легче, пока он не оказался в настоящей невесомости.

– Господь милосердный, да что же это?

Матапанг, будто в коматозном состоянии, смотрел в пустоту, пока моряки и их судно, и рыба, и снасти падали в небо, а его уши наполнял рев воды. Само море стало распадаться на части в бурливой белой массе, а температура быстро падала. Моряки задыхались от страха, их дыхание превращалось в белые облачка тумана.

А потом они, наконец, устремили взоры в небеса, падая вверх вместе с водой, которой хватило бы на тысячу Ниагарских водопадов, в ушах ревело, а разумы, не способные понять происходящее, сковал ужас.

* * *

– Господин директор, в зоне испытаний оказался рыболовецкий траулер.

Голос доносился из интеркома смотровой галереи. Грэм Хедрик наблюдал оттуда за центром управления, где выстроились в ряд тонкопленочные дисплеи и терминалы – в большинстве своем оснащенные искусственными интеллектами, однако имелись и исключения. На некоторых все еще работали ученые. На возвышении перед Хедриком громоздились голографические спутниковые изображения. Все здесь было сфокусировано на обширном участке Тихого океана. Над его поверхностью поднималась сверхъестественная водяная воронка, вливающаяся в верхние слои атмосферы. Вид из космоса был впечатляющим, ну да он впечатляет всегда. Результаты испытаний – вот что сейчас должно впечатлять.

– Господин директор, обесточить Кратос?

Хедрик раздраженно нахмурился:

– Мы не станем прерывать испытание, обошедшееся в миллиард долларов, только потому, что на мой полигон занесло рыбацкую лодку с какими-то пиратами. Предполагается, что на этом участке не должна вестись рыбная ловля. Кто за это отвечал?

– ИИ из штамма Р-536,– раздалось после паузы.

– Проклятие. – Устраивать выволочку искусственным интеллектам было ужасной докукой. У каждого из них имелось встроенное оправдание типа это-вы-создали-меня-таким. – Выясни, какая бригада занималась Р-536, и где еще она была задействована. Это же просто халтура – не проверить участок на предмет незарегистрированных судов. Выдай красный билет этой бригаде и всей ее генетической линии.

– Ясно, господин директор. Так что насчет траулера?

– Глушите их сигналы бедствия. – Хедрик прервал связь и включил голографические экраны связи с руководителями проекта: – Как выглядит телеметрия?

Первым заговорил старший из двух ученых:

– Кратос без ощутимых потерь поддерживает девяносто четыре процента мощности. Мы проецируем гравитационное поле диаметром в милю с высоты двадцати двух тысяч двухсот тридцати шести миль. Смещение в районе четырехсот миллиардов…

– Максимальное ускорение?

Оба ученых вдруг замолчали, каждый ожидал, что скажет другой.

Хедрик смерил их тяжелым взглядом: