как намокает его рубашка, он спросил:

– Ты решила устроить всемирный потоп?

– Я…я…, – всхлипывая, прошептала она. – Я так больше не могу…

– Потерпи, родная! Всё образуется!

Когда Мария успокоилась и уснула у него на груди, Алекс ещё долго не мог сомкнуть глаз. Тревожные мысли уже давно не покидали его. Решив жениться в восемнадцать лет, он не предполагал, что нужно будет нести ответственность за другого человека. Будь они сейчас в московской квартире, он бы не задумался об этом, но сейчас…. Когда от его решений зависит не только благополучие, но и жизнь любимой женщины…. Он понимал, что не может принимать опрометчивых шагов, а к взрослым и обдуманным решениям он был ещё не готов. В какой-то степени он был даже рад, что они находятся в деревне. Для Марии, пережившей такой стресс, потерю отца, серые унылые будни были наилучшим лекарством. Он заметил, что свежий воздух пошёл ей на пользу. Она слегка поправилась и даже грудь немного увеличилась, но Мария не позволяла почему-то к ней даже дотрагиваться, ссылаясь, что ей больно и неприятно. Алекс решил, что такая реакция – это последствия стресса и, решив оставить зону груди до лучших времён, с удовольствием наслаждался другими частями е прекрасного тела. Сексом они занимались теперь не так часто, как хотелось бы. Тяжёлая физическая работа отнимала все силы, но украдкой, пока хозяева отлучались по делам, они с удовольствием навёрстывали упущенное. Алекс, закрыв глаза, с нежностью в сердце вспомнил, как пару дней назад они, уединившись в амбаре, на сеновале занимались любовью. Мария только что подоила коз, и от неё так вкусно пахло молоком, что он не удержался и задрал ей длинную юбку.

– Что ты делаешь? – возмутилась девушка. – Мне нужно отнести это молоко в дом.

– За пятнадцать минут молоко не скиснет, а я скисну, – сказал Алекс, сделав при этом «кислое» лицо.

– Это шантаж?

– Да.

– Так нельзя! Я не могу подводить хозяйку. Они к нам очень добры.

– Конечно, добры! Мы вкалываем на них с утра до вечера. Я хочу награду!

– Насчёт награды не знаю, но поощрение ты заслужил.

Мария подошла и нежно его поцеловала. Решив, что это сигнал к действию, он, резко подхватив её на руки, повалил её на стог сена. Падая, она зацепила ведро с молоком, стоящее у её ног.

– Что ты наделал? – возмутилась девушка, глядя как ручьи белой жидкости, растекаются по земле.

– Зато теперь не нужно торопиться относить молоко в дом!

– Ты просто невозможен!

Но последней фразы Алекс уже не слышал. Он, с наслаждением, стаскивал её рубашку, оголяя ей плечи и грудь. Крепкими руками он сжал её бёдра и, не успев опомниться, Мария почувствовала, как он проник в неё, не особо заботясь, готова ли она. Он был слишком напорист и груб, но ей нравилось. Когда Алекс навалился на неё всем телом, она чувствовала, как колкие соломины впивались ей в спину, но не останавливала его. Его страсть разжигала в ней ответную реакцию. Желая помочь ей достичь удовольствия не меньше, чем он сам, он прервал акт и положил свою руку ей между ног. Положив два пальца так, что они могли сжимать её половые губы снаружи, третьим пальцем он плавно водил вверх-вниз, проникая между ними, чередуя глубину проникновения, и одновременно дразня её. Мария застонала.

– Я больше не могу…, – простонала она. – Возьми меня…

– Попроси хорошенько, – игриво подразнил он, чувствуя, какая она влажная и горячая.

– Сейчас! Пожалуйста, сейчас!

– Ни в чем не могу отказать!

Он вновь проник в неё с ещё большим напором. Девушка, уже не контролируя себя, громко застонала. Чтобы не услышали хозяева, он зажал ей рот рукой.

– Алекс! Алекс! Аксель!

Он с трудом открыл глаза. Ему вовсе не хотелось покидать свои сладостные видения. Рядом стояла Мария и заплетала косы.

– Нас уже ждут к завтраку, – сказала она. – Ты во сне стонал. Что-то страшное приснилось?

– Нет. У меня был чудный сон – воспоминание, – сказал он, сладко потягиваясь.

– А я была в твоём сне?

– Ты была главной героиней!

– Даже не продолжай! Я уже представляю, о чём этот сон.

– Мы можем всё повторить наяву!

– Конечно, можем, но не сейчас.

Она поцеловала его, но пресекая все попытки продолжить, поспешно ушла.

Когда Алекс вышел к завтраку, за столом уже все сидели и ждали его одного.

– Вы уже здесь почти месяц, – начал Иоганн. – У меня нет к вам претензий. Я сразу сказал «живите, сколько хотите», но по деревне поползли слухи.

– Мы должны уйти?

– Нет. Я вас не прогоняю. Наоборот. Будет лучше, чтобы Аксель начал общаться с другими жителями. Может быть, сходим в воскресенье в трактир? Пусть люди на тебя посмотрят. По-немецки ты говоришь хорошо, поэтому…

– Я не «против», – поддержал Алекс.

– Ну, вот и хорошо. Лишние сплетни нам не к чему.

– И ещё, – добавила Эльза. – Нужно начать ходить в церковь. Пастор уже задавал вопросы о вас. Не хочу, чтобы какие-то подозрения появились.

– Конечно! – согласилась Мария. – В следующий раз я с удовольствием с вами схожу. Правда, я не лютеранка.

– Тридцатилетняя война «за истинную веру» едва закончилась, – сказал Иоганн. – Это был поистине страшный период, но сейчас люди предпочитают не вспоминать, как брались за оружие и убивали, чтобы только доказать, что их вера истинная. Начиналось всё, как недоразумения между католиками и протестантами, которых притесняли, а закончилось войной. Теперь протестантизм искоренён. Даже герцоги – протестанты были лишены владений, что уж говорить о простых крестьянах. Многие города разграблены и сожжены. Мародёры грабили деревни, угоняли скот и забирали последние продукты. Ходят слухи, что погибло около пяти миллионов человек, а мы потеряли детей. Война не пощадила никого. Если вдруг вас будут спрашивать, то вы католики и всегда ими были. Так что, девочка, забудь про свою веру и притворяйся католичкой, если хочешь сохранить жизнь.

Плотно перекусив, мужчины ушли по своим делам, а девушка принялась за мытьё посуды. Едва она подошла к помойному ведру, как её стошнило.

– Тебе нехорошо?– забеспокоилась Эльза.– Ты очень бледная.

– Нет. Наверное, что-то съела.

– А как давно у тебя была кровь? – спросила женщина, пристально глядя на Марию. – Ты живёшь у нас больше месяца и не просила меня о дополнительных тряпках.

– Месячные? Я не помню.

– Милая, да ты беременна! – воскликнула Эльза. – Я так рада! Поздравляю! Надо срочно обрадовать мужа.

С этими словами, она выскочила из дома, а Мария осталась в недоумении, почему она так искренне восторгалась чужой беременностью и чьего мужа надо обрадовать: её или своего. Не дав ей