— Ты можешь пожалеть о своих словах…

— Я жалею лишь о том, что когда-то король решил, что ему нужна дочь! Хотя нет. Еще я жалею о том, что ты никак не можешь понять: в случае ошибки за последствия отвечает тот, кем манипулировали, а не тот, кто манипулировал. Хорошенько подумай об этом, прежде чем выполнить следующий королевский приказ…

Слезы лились по щекам — злые, больные. Он предал ее в угоду королевству. Безумец, дурак. Променял светлое чувство любви на темные власть и богатство, хотя может быть, изначально существовали лишь яркие неуемные страсть и желание, что погасли, как только он оказался в объятиях других.

Стоя к брату спиной, до боли впиваясь ногтями в собственные ладони, принцесса севшим голосом прохрипела:

— Начиная с этой минуты, я жду тебя ровно час в пещере, выходящей на кладбище. Если ты не придешь, я уйду одна.

Александр схватил ее за плечи, но девушка вырвалась, уносясь далеко вперед по темным пыльным коридорам туда, где кончается тьма.

***

По коридорам то и дело сновали воины, подгоняя стражников к выходу из замка, чтобы те занимали оборонительные позиции. Суматоха сказывалась на всем, но в первую очередь на человеческих эмоциях. Паника охватывала, проскальзывая и заражая других, подобно страшной болезни. Александр поднялся на одну из башен, туда, откуда за наступлением наблюдал король.

Воины Бетафа атаковали городскую стену, пытаясь пробраться за ее черту, но стрелки пока еще справлялись с нескончаемым напором.

— Как долго мы еще сможем продержаться? — невозмутимо вопросил король у одного из главнокомандующих.

— Минуты. Стрел больше нет.

И действительно, ворота под ударами распахнулись, слетая с петель и пропуская в столицу вооруженное войско. Еще полчаса им потребовалось на то, чтобы положить бравых воинов, защищающих центральную дорогу, ведущую к дворцу.

Алекс серел лицом и все сильнее стискивал каменную стену башни, не чувствуя острых краев, впивающихся в ладони. Всадник в темном одеянии беспрепятственно скакал впереди огромной вереницы отрядов, рассматривая тех, кто находился наверху. У арбалетчиков стрелы тоже закончились.

— Сдавайтесь! — громогласно заявил Регон лит Бион. — Мы захватили Интар!

Отряды радостно засвистели, подбадривая и поддерживая своего предводителя и короля.

— Чего вы хотите? — вопросил Александр.

— Вашу сестру. В безвременное пользование. — из рядов вояк послышались понимающие смешки. — Или ваше королевство! Выбирайте! — Король Бетафа говорил отчетливо, точно зная, чего хочет, думая, что знает, на что давить.

— Это все?

— Нет. У вас на раздумье минута, и она уже пошла!

— Забирай принцессу и проваливай! — выкрикнул король, боязливо выглядывая в окно.

От такого ответа Регон опешил, совершенно не ожидая, что отец может пожертвовать дочерью, чтобы сохранить королевство. В Бетафе уважали родителей и безмерно любили детей. Каждый впитывал старинные традиции с молоком матери, понимая, что родители и дети — это их прошлое и будущее.

— Отец! — воскликнул Алекс.

— Немедленно веди сюда свою сестру! — лицо короля Интара искривилось, напоминая страшную гримасу, сочетая в себе глубинную ненависть и бешенство на грани сумасшествия. — Это — приказ!

Александр успел пройти к лестнице, как снизу прогремело:

— Целься в короля! Стреляй!

За спиной принца раздался пробирающий до костей хрип и, оглянувшись, он увидел падающего на каменный пол отца, из чьей груди торчал десяток стрел. Наследник не собирался отдавать Алексию, решив бежать вместе с ней, но сейчас и пути назад для него не оставалось. Теперь он — король. Король, который не успеет принять корону.

***

Снова посыпался снег. Хлопья, подхватываемые ветром, кружили, пока еще не собираясь в метель, но уже истончая видимость. Королева, стоящая совсем рядом, обливалась слезами и все глядела в темноту прохода, ожидая, когда явится Александр. Отмерянный час уже истекал, и с тяжелым сердцем Алексия все же решилась уходить без него. Она и королеву не собиралась брать, но в последний момент передумала. Все же эта женщина заменила ей мать, даря ласку и любовь, которые девушка не заслуживала по происхождению.

— Пора…

— Нет-нет, он придет! Он обязательно придет!

Из недр пещеры послышались быстрые шаги, отражающиеся глухими звуками от стен, и Алексия подняла арбалет, целясь в середину хода. Королева закусила уголок платка, всматриваясь и выискивая знакомые черты.

— Это я! — выкрикнул Александр, выходя на свет. — Скорее! Они уже захватили дворец…

В одной руке мужчина держал бутылку с вином, в другой — гладкий тяжелый меч. Он выглядел уставшим, и каким-то опустошенным, будто неподъемный груз осел на его плечи.

— Что с королем? — спросила Лекси для порядка, нежели из-за переживаний.

— Его уже нет! Уходим!

— Уходите без меня! Я буду вас только задерживать! — ревела королева, расцеловывая обоих отпрысков. — Бегите!

— Вы пойдете с нами! Нужно лишь добраться до первых домов и взять лошадей! — вскричала Алексия.

— Мы не успеем. Люди Регона везде. — нехотя проговорил Алекс.

— Уходите! Не теряйте времени!

Глаза королевы в одно мгновенье словно стали больше, расширились. Ноги ее подкосились, а тело повисло на брате и сестре, съезжая все ниже. Алекс первым увидел стрелу, торчащую из ее спины. Сжав зубы, мужчина схватил в охапку Алексию и бросился бежать прямо в разыгравшуюся метель. Добежав до противоположенной стороны кладбища, он остановился и влетел вместе с сестрой в один из семейных склепов, где в мрачной тишине покоились его предки.

— Что? Почему ты остановился? Нужно бежать! — девушку трясло от пережитого.

— Нам некуда бежать. Его войско велико и необъятно. Они везде — я уже говорил. — спокойно произнес теперь уже некоронованный король.

Он поставил на пыльный гроб бутылку вина и достал из-за пазухи два бокала.

— Ты что, собираешься пить? Ты обезумел? — истерика накатывала ярыми волнами, и Лекси с трудом сдерживала ее, пытаясь не разреветься.

— Просто помолчи! — на гробу разместился ярко-зеленый пористый камень размером с ладошку.

— Нас найдут!

— Тихо! — он кричал не в первые, но его тон все равно оцарапал ее сердце.

Разлив вино, Алекс вручил ей бокал. Жидкость неестественно переливалась серебром, завораживая волшебным мерцанием. Такой напиток принцесса видела впервые.

— Что это?

— Пей.

— За что пьем? — нервы сдавали, вываливаясь глупостями наружу.

— Я король, ты — моя королева. Правда, уже без королевства. Пей!