— Все верно. Если армия противника не встретит сопротивления, то и трогать мирных граждан они не станут.

— Ваше Величество, мы следуем данному плану? — кто-то из присутствующих решился на вопрос.

— Выполняйте указания принца, хотя я и не верю, что они хоть сколько-нибудь помогут. — Итон лит Нерп опустошенно посмотрел на сына, понимая, что война уже проиграна, даже не начавшись.

Оставшись наедине, король продолжил разговор с сыном.

— Если Бетафские войска прорвутся за стену и подойдут к дворцу, я сдам королевство.

— Отец, вы не посмеете! Это наш дом, наша земля, земля наших предков!

— Сохранение жизни драгоценнее пустой памяти о почивших.

— Да как вы…

Шум из коридора прервал гневную речь Александра, заставляя его прислушаться к тому, что происходит за дверью.

— Ваше Величество! — четко выкрикнул кто-то и, обернувшись на отца, Алекс прошел к дверям и резко открыл их.

Его взору предстала занимательная картина, где двое стражников пытались скрутить вертлявого юнца, при этом еще пока было неизвестно, на чей стороне разместилась удача.

— Отставить! Смирно! — мужчины выстроились в линию, выпятив грудь вперед и с гордостью взирая на своего принца, который в свою очередь рассматривал также ровно стоящего меж стражников мальчишку.

— Разрешите доложить? — проголосил паренек, поправляя съехавшую на бок шапку.

Его тулуп свисал до самых колен, подобранный веревкой словно поясом, давая понять Алексу, что досталась одежа мальчишке с чужого плеча.

— Докладывай. — кивнул принц, сложив руки на груди.

— По ту сторону леса разместился вражеский отряд из нескольких сот человек. Они прячутся под высокими тканями вместе с лошадьми, но мы их увидели.

— Быстро добрались. Значит все-таки тоже магия. А мы — это кто? — вопросил он у юнца.

— Отец мой, да я. Мы лесники. Перед метелью собаку свою искали, а тут бах… как завьюжило, ветрище во какой поднялся! Мы уже домой пробирались, а тут они. Да много так! А отец говорит — беги Вашка к королю…

— Остановись. Я все понял. Благодарю за своевременное предупреждение. — кивнув стражникам, он продолжил. — Пусть выдадут мальцу пригоршню монет. Проследите.

Обернувшись к отцу, Александр вымолвил:

— Вы все слышали. У нас нет двух дней. Мы встретим их на рассвете.

С этими словами Алекс покинул короля, отправляясь вниз к воякам, чтобы предупредить о том, что этот рассвет может стать последним в их жизнях.

***

Алая полоска рассвета приветствовала мир, расплываясь неясными огоньками в бушующей метели. Так странно — не видно ничего вокруг, а она горит. Кроваво-красная — с такой бы провожать закат, но нет, она пришла с рассветом, знаменуя о приближении нового дня и чего-то еще. Так жутко — в сером мареве видеть, будто багровую реку, которая вскоре поглотит весь мир.

Алексия стояла у окна, приветствуя новый день, в котором уже не будет ее преданной фрейлины. Карий и Краила… Как часто смерть касается близких для нас людей, тех кто связан с нами теми или иными нерушимыми путами, а выходит все в этом мире также хрупко.

Человеческая жизнь подобна растению, что зачахнет без воды — любви, вырастит вялым без солнца — друзей, оборвется в один миг под лезвием садовника — убийцы. Разница лишь в том, как дорого ты продашь свою жизнь.

Один — откажется от нее добровольно, не желая бороться, обесценивая саму суть и древнюю кровь, что течет в жилах. Другая — до последнего будет биться, собирая крупицы сил для завершающего рывка, пусть и обреченного на погибель. Она уйдет с высокоподнятой головой, точно зная, за что боролась и что получила. Дочка обедневшего почти сгинувшего рода — теперь уже точно сгинувшего. Каждая капля ее крови бесценна, потому как она дала возможность жить другим, тем, кого считала дороже собственной жизни, выше собственной смерти.

Девушке так хотелось упасть на кровать, разреветься, обессилить и уплыть в волны спокойной, размеренной темноты, но время обрывало свой бег. Стрелки напольных часов наматывали круги. Нет, еще есть минуты, но нужно срочно переодеться.

Попав в покои несколько часов назад, Алексия отключилась прямо в кресле, так и не дождавшись горячей ванны. Тепло камина разморило, заставляя забыть обо всех насущных проблемах. Но сейчас, с ненавистью сорвав с себя вычурный наряд с кучей никому ненужных побрякушек, она наскоро обмылась и заплела себе длинную толстую простецкую косу, при этом выгнав из покоев без умолку щебечущих фрейлин. Сегодня они показались ей такими бездумными, пустоголовыми, словно лживо улыбающиеся куклы без души и сердца. На пороге война, а они восхваляют то, как принцесса похудела, пытаясь вызнать, чем таким угощали ее в другом королевстве.

Лекси осточертело все. Дворец, правила, люди, жизнь. Бежать, бежать в свободу, в другое королевство, туда, где никто не знает ее в лицо… Туда, где она сама будет отвечать за себя и свои поступки, наполняя каждый свой новый день смыслом.

Натянув мужской дорожный костюм, теплые сапоги без каблука, да плащ подбитый мехом, Алексия прошла через потайной ход в сокровищницу, где сложила в наплечный мешок горсти золотых монет. Подумав немного, она взяла легкий тонкий меч, узкий клинок, что прятался без труда в рукаве, и небольшой арбалет с перевязью стрел. Их наконечники сверкали в пляшущих отблесках свечей, завораживая своей опасностью, вызывая желание прикоснуться, проверить остроту, но нужно было поторопиться.

Они так и не сумели поговорить с Александром, разобраться в собственных отношениях, и Лекси ничего не оставалось, кроме как пройти к нему в покои, чтобы позвать с собой или узнать, что в этом мире она никому не нужна.

— Алекс… — мужчина обернулся на ее голос и глаза его расширились от изумления.

Ранее он никогда не видел сестру в таком поистине мужском облачении. Она предстала перед ним словно неуловимая воительница, бесстрашная воровка или быть может, беспощадная наемница.

— Что с твоим внешним видом? Хотя… хвалю. В платье далеко не убежишь и жизнь свою не защитишь. — Александр продолжил застегивать белоснежную рубаху, как ни в чем не бывало.

— Я покидаю дворец навсегда. Ты со мной?

Хмыкнув, он воззрился на сестру, едко улыбаясь:

— Бросаешь свое королевство в трудный момент? На пороге война, а ты сбегаешь… Никогда не думал, что тебе присущи трусость и страх.

— Я не труслива, и бояться мне нечего. Ты сам прекрасно знаешь, что это не мое королевство, а я для всех лишь разменная монета. Увы, даже для тебя. Не перебивай! Я не просила, чтобы из меня сделали принцессу. Эту роль мне навязали, точно так же, как из раза в раз навязывали образ мысли, мнения, действия. На меня возложили ответственность за жизни подданных — без спроса, без согласия, только потому, что кто-то так захотел! Я устала от игр, Александр! Я устала быть игрушечной куклой, которой можно манипулировать и управлять. Каждый должен нести ответственность за принятое им решение. Это твое королевство, твоя ответственность, твои решения, но не мои! Так захотел король — и все тут же безропотно всё выполняют, не задумываясь о последствиях!