поздно. Ничего, сказала я себе, я это как-нибудь переживу и сделаю так, чтобы эти женщины тоже пережили все это благополучно.

Я взяла графин с «мимозой» и прошлась по залу, доливая ее в бокалы.

– А еще кто-нибудь будет? – спросила Шеннон, взглянув на стенные часы.

9:15 утра. Сеанс «Маникюр и «мимоза» начался пятнадцать минут назад, и было странно, что на него не пришел никто из остальных моих клиенток.

– Я уверена, что остальные тоже придут, – сказала я, поставив пустой графин на стол.

– А вот и нет, они не придут, – встряла Оливия, пока маникюрша подпиливала ее когти.

– Как это не придут? Что ты имеешь в виду? – Шеннон наморщила лоб и поджала губы.

– Я сказала всем остальным твоим клиенткам, что этот сеанс будет закрытым. Я полагала, что сегодня нам понадобится время только для нас. – Оливия улыбнулась.

– А с какой стати ты решила, что у тебя есть такое право? – Слова Киши прозвучали громко, прорезав пахнущий ацетатом воздух.

– Я здесь главная клиентка и бизнес-ангел. – Оливия выпятила подбородок.

Киша стояла рядом с Карен. Вот черт. Я думала, что мне нужно беспокоиться только об Оливии и Шеннон. У меня совершенно вылетело из головы, что после того взлома и нападения Киша старается оберегать меня от всего и ведет себя со мной так, будто я могу в любой момент сорваться, – потому что знает меня как никто другой.

Киша сделала шаг в сторону Оливии, и тут Карен схватила ее за руку и сказала:

– Мне нужна эпиляция.

Киша замерла, посмотрела на свою руку – ту самую, которую держала Карен, – затем перевела взгляд на нее и сделала глубокий вдох. Карен кивнула и ободряюще улыбнулась ей.

– Тогда нам сюда. – Киша повела ее по коридору в кабинет для эпиляции.

Слава богу, что вмешалась Карен. Я совсем не уверена, что смогла бы разрядить эту ситуацию сама. Я знала, что Киша сыта Оливией по горло и что ей надоело, что та пытается ходить по головам. Глаза Оливии блеснули – похоже, она была довольна ходом Карен. Я тоже была сыта ею по горло, но она была права – она действительно была моей главной клиенткой и бизнес-ангелом. Сама я никак не назвала бы ее ангелом – скорее ее можно было назвать демоном. Поэтому я сделала то, что делала всегда, – изобразила улыбку и занялась ею.

33. Карен

Я последовала за Кишей в кабинет эпиляции. Он был невелик и ярко освещен, с массажным столом в середине и несколькими шкафами, стоящими у стен. Киша закрыла за нами дверь и сделала глубокий вдох. Я затаила дыхание, и в моем сознании зародились сомнения. Правильно ли я поступаю? Хотя имеет ли значение, правильно это или нет? Готова ли я выбросить в мусор ту жизнь, которая у меня есть? Да есть ли она у меня вообще, эта самая жизнь? Я уже так давно не чувствовала себя счастливой, что забыла, что такое счастье… Так было до Киши. Эти мысли улетучивались быстрее, чем приходили мне на ум, и я, выдохнув, отбросила сомнения.

– Я спасла тебя, – сказала я, распустив свой конский хвост и намотав прядь волос на палец.

– Ты спасла не меня, а Оливию, – иначе я бы пнула ее в этот ее костлявый зад, – невозмутимо ответила Киша и улыбнулась.

– Я знаю, что она достает тебя. Она достает нас всех. – Я приподняла подбородок Киши, чтобы посмотреть в ее льдисто-голубые глаза.

– Дженни сейчас не способна разгрести свое дерьмо. Я знаю, она утверждает, что с ней все в порядке, но это не так, – сказала Киша.

– Конечно, она не в порядке. Ведь после вторжения в салон прошло всего несколько дней, – отозвалась я.

Киша кивнула и на мгновение прервала зрительный контакт, потом снова посмотрела мне в глаза.

Обычно мне было трудно выдерживать прямой взгляд. Я всегда отводила глаза первой, делая вид, будто мое внимание привлекло что-то еще… но не в этот раз. На Кишу я не могла не смотреть. В ее глазах было заключено все – моя смелость, мое доверие, мой страх, мое любопытство, мое желание. После нашей последней встречи я не могла думать ни о чем другом. То был не просто поцелуй, хотя и он был невероятен, – то было нечто большее. Мы идем по жизни, ища чувство сопричастности, чувство общности, но нас так часто постигает разочарование. Как можно дать определение тому, что словно магнитом влечет двух людей друг к другу? В подростковые годы я любила читать любовные романы и верила в сказочную версию любви, но изведать ее по-настоящему мне так и не довелось. Поэтому я, как заповедал апостол Павел в 1-м Послании коринфянам, решила «оставить младенческое»[11] и вместо этого просто удовольствовалась ролью хорошей спутницы жизни, жены и матери. Я поставила крест на той скрытой части моей души, которая жаждала истинной близости. Но теперь, находясь рядом с Кишей, я начала сомневаться в своем выборе. Возможно, все те истории любви, которыми я зачитывалась в мои подростковые годы, все же были не такими уж глупыми? Это похоже на прыжок в незнакомый водоем. Ты понятия не имеешь, что ждет тебя там, – и именно так обстоит дело с Кишей. Пойду ли я ко дну или научусь выплывать в этом новом для меня море? Или же, выплыв, обрадуюсь тому, что мои ноги снова стоят на твердой почве? Но это не важно. Все это не важно. Я все равно прыгну.

Я чувствовала, как мои щеки краснеют, а сердцебиение учащается.

– И мне нет дела до Оливии, – сказала Киша.

– Тебе до нее нет дела? – Я вскинула бровь.

– Зато мне есть дело до тебя.

Едва она произнесла эти слова, как ее губы припали к моим. Они были мягкими и теплыми, точно такими, какими я помнила их. Ее руки стянули с моих плеч бретельки топика, обнажив мои маленькие груди. Кто-то мог зайти сюда в любую минуту, но я была так поглощена этим моментом, что мне было все равно. Она отвела мои рыжие пряди назад, и ее пухлые губы, следуя за кончиками пальцев, покрыли поцелуями мои шею, плечи, ключицы и груди, оставляя на них следы вишневой помады. Мое дыхание стало частым и неровным. Голова кружилась, тело напряглось. Она толкнула меня на массажный стол. Я упала на него, едва не скатившись на пол. Мы захихикали, затем замолчали. Она сняла с меня топик. Я выпрямилась на столе, будто готовясь к эпиляции зоны