коллективно… На повестке дня вопрос о Генеральном секретаре. «Какие будут предложения, прошу товарищей высказаться». Высказаться пожелал Черненко, назвал Андропова. Все загалдели: «правильно», «верно». Добавил Устинов: «Я считаю, что надо поручить Константину Устиновичу Черненко выступить на пленуме с соответствующей рекомендации об избрании товарища Андропова Генеральным секретарем ЦК КПСС». Все снова заговорили: «да», «правильно», «поддерживаем»…

Пленум ЦК был созван 12 ноября. Внеочередной. Черненко на нем послушно выступил, и Юрия Владимировича единогласно избрали. А через 10 дней, 22 ноября, состоялся еще один пленум. Очередной, который планировал Брежнев. На нем, как и намечали, приняли постановление об ускорении научно-технического прогресса. Но закрытый «организационный вопрос», намеченный Леонидом Ильичом, в повестке дня больше не значился…

Вот и спрашивается, была ли естественной смерть Брежнева? Столь своевременная для Андропова. Давшая ему власть, которую он при жизни предшественника неизбежно терял. Случайность?.. Или среди «пустышек», изготовлявшихся для вождя, оказалась какая-нибудь «не-пустышка»? Доказательного ответа на этот вопрос нет. Но Брежнева многие люди до сих пор считают лучшим советским правителем. Приняв страну после хрущевских катастроф, он сумел обеспечить спокойствие и стабильность, продлить жизнь Советского Союза на 18 лет. На его пышных похоронах люди прощались не только с ним. Прощались со всей этой эпохой…

Кому быть «перестройщиком»?

Придя к власти, Андропов первым делом принялся убирать из руководства «брежневцев». Отправил на пенсию престарелого «второго секретаря» Кириленко. Секретарем ЦК был избран Николай Рыжков – он занимал должность первого заместителя председателя Госплана, считался хорошим специалистом в области экономики. «Правая рука» Брежнева, Черненко, вроде бы даже укрепил свои позиции. Андропов перевел его на те направления, которые недавно курировал сам. Идеология, культура, международные отношения. Но при этом из его рук выпал Организационный отдел ЦК, ведавший расстановкой кадров. На эту должность Юрий Владимирович вытащил первого секретаря Томского обкома Егора Лигачева. Он считался «прогрессивным». В свое время создавал Новосибирский академгородок, Сибирское отделение Академии наук, гнездо «реформаторов». Успел поработать в отделе пропаганды и агитации ЦК под началом Ильичева – был одним из его заместителей наряду с Яковлевым.

В силовых структурах Андропов произвел «рокировку». Отправил в отставку министра внутренних дел Щелокова. На его место перевел «брежневца» Федорчука (по тогдашним понятиям, перевод из КГБ в «менты» был унижением). А другого «брежневца», Чебрикова, не только поставил председателем КГБ, но и ввел в Политбюро. Отсюда и видно, что Чебриков успел «сменить хозяина», перекинувшись к Андропову [149, с. 263].

Ну а Щелоков был давним недоброжелателем и соперником Юрия Владимировича, для него отставкой неприятности только начались. Сам министр внутренних дел был честным служакой, но подчиненных распустил, злоупотребления и коррупция в милиции случались нередко, а КГБ такие факты собирал. Министру преподносили и дорогие подарки. Он не отказывался, брал, не видел в этом ничего дурного. Слабым местом Щелокова была и его супруга. Мы уже отмечали, как Галина Вишневская стала ее «наставницей» в кругах столичного «бомонда». Втянула в компанию Галины Брежневой, увлекла модами, элитными салонами, украшениями, бриллиантами. Жену министра обхаживали всякого рода «доброжелатели», она считала само собой разумеющимся обеспечить детей. Будучи любимцем Брежнева, Щелоков считал себя неуязвимым, не стеснялся пользоваться своим положением. Кроме собственной квартиры, занимал служебную, две государственных дачи МВД.

Теперь со служебной собственностью пришлось расстаться, вместо этого Андропов дал генералу дачу поменьше, в Серебряном Бору. Но сам переезд оказался скрытой формой обыска. Правительственный чиновник О. Захаров свидетельствовал: «И на дачах, и на служебной квартире хранилось огромное личное имущество Щелокова и его семьи, которое уже не умещалось в его частных дачах, а также на даче его сына. На одной из дач ковры лежали в 8 слоев – друг на друге, а картины известных русских художников – под кроватью». Кстати, отсюда видно, что сам Щелоков даже не представлял истинной ценности подарков. Дали – он взял.

Обнаружились и служебные злоупотребления. Например, по пятницам и перед праздниками офицер МВД развозил домой Щелокову и членам его семьи букеты свежих гвоздик или роз. Некоему кандидату исторических и юридических наук, выполнявшему «личные поручения министра», было присвоено звание полковника милиции, выплачивался оклад, предоставлена служебная дача. Выяснилось, что он помогал писать диссертацию дочери Щелокова. А личный массажист и фотограф министерской семьи получил квартиру, числился лаборантом ВНИИ МВД, за ним была закреплена служебная машина… [149, с. 264, 274]

В общем-то, для министерского положения – мелочи. Но началось расследование, копание в «грязном белье», вызовы на допросы. Это привело к трагедии. Повариха давала показания: 19 февраля она на даче Щелоковых приготовила завтрак. Супруги вышли погулять. Жена выглядела очень подавленной. Вернувшись, они бурно о чем-то говорили в столовой. Повариха с сестрой-хозяйкой находились на кухне, когда услышали крик Щелокова. Прибежали и застали его жену в спальне в луже крови, она застрелилась [149, с. 274].

Галина Вишневская, «подруга» Светланы Щелоковой, запустила в обиход скандальную версию, будто она не покончила с собой, а стреляла в Андропова. Поразила ему почку (из-за чего он вскоре умер) и была убита охраной. Это, разумеется, полная чушь. Кто бы допустил жену экс-министра с пистолетом к Генеральному секретарю? Да и Андропов зимой-весной еще чувствовал себя удовлетворительно. Но Щелокова не выдержала падения «с высот», позора. И себя чувствовала виноватой, влияя на мужа в отношении подарков, незаконных благ…

И все-таки Андропов обладал определенным благородством. Он не «добивал» противников, если они больше не представляли опасности и это не требовалось из чисто практических соображений. Копал окружение Брежнева, приятелей его дочери. Но после похорон Леонида Ильича он пообещал Чурбанову: «Юра, пока я жив, никто вашу семью не тронет…» [147, с. 203] Чурбанов остался заместителем министра. «Бриллиантовое дело», к которому оказалась причастна Галина Брежнева, было спущено на тормозах – ее любовника Буряце просто посадили за спекуляции. Точно так же для Андропова не представлял опасности раздавленный Щелоков. Расследование вокруг его имени «заморозилось».

Среди простых людей о таких интригах вообще не знали. Для них перемена у власти ознаменовалась двумя новшествами. Цены на водку в последнее время повышались, а теперь на прилавках появился новый, дешевый сорт (4 руб. 70 коп.). В народе ее прозвали «андроповкой». А второе – Юрий Владимирович объявил, что борьбу за улучшение экономического положения надо начинать с наведения порядка и дисциплины. Советские служащие и впрямь разболтались, привыкли отпрашиваться (или убегать) с работы для «шопингов». Впрочем, это было обусловлено и объективными причинами. Многие товары стали дефицитными. Если их где-то «выбрасывали», образовывались очереди. А «выбрасывать» могли непредсказуемо, то в одном, то в другом магазине. Даже домохозяйке, матери