— Хорошо, масик-шмасик.

Я отталкиваю его и смеюсь.

— Все, меня нет, — говорит Так и убегает.

Алекс уходит следом, оставляя нас с Карлосом вдвоем на подъездной дорожке.

— Поверить не могу, что до сих пор этого не разглядел, — говорит Карлос. — Вы с Таком просто друзья. Даже не друзья с привилегиями.

— Не говори ерунды. — Я забираюсь в машину, избегая его взгляда.

Карлос забирается через окно.

— Если он такой мастер поцелуя, как ты говоришь, тогда почему я ни разу не видел вас, ребята, целующимися?

— Да мы постоянно целуемся. — Я прочищаю горло и добавляю: — Просто делаем это… не на людях.

На его лице появляется самодовольное выражение.

— Я не верю в это ни секунды, потому что, если бы ты была моей девушкой и чувак вроде меня жил бы в твоем доме, я бы целовал тебя перед ним всякий раз, как у меня появлялась бы такая возможность, просто ради напоминания.

— Напоминания о чем?

— Что ты моя.

Я ТОЛКАЮ ТЕЛЕЖКУ по продуктовому магазину, благодарный за возможность купить еду, которую я по крайней мере смогу узнать. Лавируя между другими покупателями в овощном отделе, я выбираю авокадо и бросаю его Киаре.

— Готов поспорить, ты никогда не пробовала настоящей мексиканской еды.

— Конечно, пробовала, — говорит она, ловя его и кладя в тележку. — Моя мама часто готовит такос.

— И какое мясо она обычно кладет внутрь? — спрашиваю я, проверяя ее. Уверен, миссис Вестфорд ничегошеньки не знает о настоящих такос.

Киара что-то бормочет себе под нос.

— Что? Не слышу тебя.

— Тофу. Да, наверное, такос с тофу не самое аутентичное мексиканское блюдо, но…

— Такос с тофу вообще не мексиканские. Думаю, добавление тофу в какое бы то ни было мексиканское блюдо можно считать оскорблением моего народа.

— Вряд ли это так.

Она идет рядом, наблюдая, как я выбираю томаты, лук, кориандр, лайм, поблано[58] и халапеньо. Запах каждого из них напоминает мне о стряпне mi’ama. Я беру то, что всегда можно было найти в кухне у нас дома.

— Это томатильо.

— Для чего оно?

— Из него можно приготовить потрясную salsa verde[59].

— Мне нравится красная сальса.

— Это потому, что ты не пробовала мою.

— Посмотрим, — говорит она.

Возможно, мне придется приготовить отдельную особо острую порцию специально для нее, чтобы она помнила: не стоит сомневаться в моих словах.

Киара ходит со мной по всему продуктовому магазину. Я покупаю все, что необходимо: бобы, рис, кукурузную муку и разные виды мяса (Киара настаивает на том, чтобы оно было органическим, хотя такое и стоит в два раза дороже обычного). Закончив, мы едем домой.

В кухне Вестфордов я достаю все покупки и вызываюсь приготовить ужин. Миссис Вестфорд только рада, потому что Брэндону в школе задали подготовить проект. Предположительно, он попытался нарисовать карту прямо на себе перманентным маркером, и она теперь не смывается.

— Я помогу, — говорит Киара, когда я достаю несколько мисок и ставлю сковороды на плиту.

Впервые за все это время я рад, что на Киаре футболка, потому что мне не приходится просить ее засучить рукава.

— Ты перепачкаешься, — замечаю я, после того как мы помыли руки.

Она пожимает плечами.

— Ничего страшного.

Я насыпаю в миску кукурузной муки и добавляю в оду.

— Готова? — спрашиваю я.

Она кивает. Я запускаю руки в чашку и начинаю вмешивать воду в муку.

— Давай, помоги мне.

Киара подходит ближе и ныряет руками во влажное липкое тесто, пропуская его сквозь пальцы. Наши руки несколько раз соприкасаются в миске, и мне кажется, что один раз я даже перепутал ее палец с комком теста. Я добавляю воды и просто наблюдаю за Киарой.

— Какая консистенция тебе нужна? — спрашивает она, а ее руки при этом продолжают месить тесто.

— Я скажу тебе, когда остановиться.

Я не знаю, почему я стою как идиот и смотрю на нее, облокотившись на столешницу. Может быть, потому что эта девчонка не жалуется, что бы ее ни попросили сделать. Она не боится лазать по горам, чинить машины, спорить с придурками вроде меня или пачкать руки на кухне. Есть ли на свете хоть что-то, что она не сумеет — или откажется — сделать?

Я заглядываю в миску. Кукурузная субстанция теперь выглядит как вполне готовое тесто.

— Думаю, хватит. Теперь скатай его в шарики, и я раскатаю их по этой сковородке. Я уверен, что у вас нет специальной формы для нарезки тортилий, поэтому придется немного поэкспериментировать. И осторожно. Ты ведь не хочешь испачкать эту свою нелепую футболку.

Пока я ищу в шкафчиках пищевую пленку, чтобы обернуть ей шарик, прежде чем расплющить его до размера тортильи, я чувствую, как что-то ударяется о мою спину. Я смотрю на пол. Один из шариков медленно катится в сторону от меня. Я смотрю на Киару. В ее руке еще один шарик из теста, и она снова прицеливается в меня.

— Это же не ты только что бросила его в меня? — говорю я с легким удивлением в голосе.

Она берет во вторую руку еще один шарик.

— Еще как я. Это твое наказание за то, что назвал мою футболку нелепой.

Она победно улыбается, а затем швыряет в меня еще один шарик, но на этот раз я ловлю его. Одним быстрым движением я подбираю второй шарик с пола, так что теперь держу два.

— Наказание, значит? — говорю я, подбрасывая в руке шарик, который я поймал на лету. — Что ж, теперь оно ждет и тебя. Расплата — та еще стерва, chica: никуда от нее не денешься.

— Серьезно? — спрашивает она.

— Еще как.

— Тебе сначала придется меня поймать, — словно маленький ребенок, она показывает мне язык, а потом стремительно выбегает на задний двор.

Я даю ей небольшую фору, пока забираю миску с тестом, и выхожу следом за ней. Мой арсенал только что значительно пополнился.

— Не испорть мои шарики! — смеется она; я с удивленной улыбкой наблюдаю за тем, как она укрывается за небольшим столиком с веранды, используя его как щит.

— Уж лучше твои, чем мои, chica. — Я бросаю в нее кусочки теста один за другим, пока у меня совсем ничего не остается.