Закат династии…

Техника движения на посыл хозяина отозвалась мгновенно и последовательно более двух десятков раз. Именно столько песчаных пик успел выпустить за пару-тройку секунд Давыдов. Причем вынужден признать этот ублюдок бил и работал во всю силу и весьма быстро. Несколько раз его снаряды из песка смогли задеть и насквозь пробить защиту и промчаться в смертельной близости от моего тела и головы.

Значит, он дальник. Ну, ему же хуже.

С каждым разом использования заката я оказывался всё ближе к своей цели и когда был на нужной дистанции действовал уже в отработанной манере.

Вихревая гильотина…

Техника дома Ар-Ир за крошечную долю вдоха частично снесла динамическую песчаную защиту Давыдова, что походила на небольшой смерч, и образовала брешь в его обороне, но уже вдох спустя тот стремительно стал её латать. В один из моментов мне даже показалось, что за пеленой ненависти своего противника я успел заметить промелькнувшую унцию страха и шока. Однако и этого мне показалось мало.

Техника дома Нор-Ата… Разрубающий вал…

Громовое копьё с рокочущим звуком и в едином порыве спикировало сверху-вниз со свирепой и необузданной силой. Серп тёмно-багровой вибрирующей силы разрубил левую часть щита Давыдова, который не успел восстановился до конца, и орудие остановилось лишь тогда, когда до множества ушей донесся разъярённый болезненный рык. Левая рука моего оппонента была напрочь отрублена до самого плеча. Без какого-либо раздумья, следуя моему приказу, алая молния обратила её в зловонный кусок угля, а хлынувшая из раны кровь за долю мгновения окропила каменный пол зала совета, моё тело, а также тушу и лицо пошатнувшегося и моментально побледневшего Давыдова, припавшего на колено.

В такой ситуации мне хватило бы одного рывка и легкого движения кисти, чтобы уничтожить князя, но уже в следующий миг мой собственный плащ был разрушен, а еще вдох спустя массивный лавовый кулак Воронцова весьма ощутимо приложился по затрещавшим ребрам, тем самым впечатывая меня в ближайшую стену и оставляя кровоточащую зияющую и скверно пахнущую рану на боку.

Трепещи Ракуима! Быстро и, сука, больно! Этот хрен будет посильнее бывшего никчемного отребья.

‒ Хорошо! Просто замечательно! ‒ с хрипом вырвалось у меня изо рта, но следом пришлось сплёвывать образовавший в глотке кровавый ком и быстро выбираться из пролома в стене. ‒ Двое против одного, или вас четверо против одного? ‒ холодно усмехнулся я, прожигая взглядом Воронцова, пока Акинфов и Аксаков оказывали помощь Давыдову. ‒ Да будет так, никчемные слабаки! Из вашей компашки ведь только ты грандмагистр, Воронцов, не так ли? А тебе, Давыдов, сегодня повезло! Не будь его и через секунду ты бы уже сдох! Ну и? Давайте! ‒ в провокационной манере поманил я их к себе, выпрямляясь во весь рост, и по телу тотчас с новой силой затрещала молния и заструился дух. ‒ Все вместе! Или вы только трепаться горазды?!

И после вызова в демонстративной манере окинул взглядом половину ошарашенных увиденным князей.

‒ Сегодня я защищал свою честь и достоинство! ‒ громко произнес я. ‒ Повторюсь! Их отбросы сыновья по незнанию оскорбили имперского князя. Я был в своём праве преподать им урок. Таковы законы. И эту битву начал тоже не я. Вы все будете этому свидетелями!

Переигрываю, конечно, но так надо. Уговор есть уговор. Пора бы дать понять обществу анонимных нытиков, что с ними может быть в случае открытой вражды. Надобно поставить их на место.

‒ Мелкий выродок! Да я тебя прикончу! ‒ разъяренно выпалил Воронцов.

‒ Мелкий выродок? Ты тоже решил оскорбить равного по титулу? ‒ едко спросил я, состроив святую невинность. ‒ У своего сынка этому научился? Или он у тебя?

‒ Ты труп, Лазарев! ‒ резко отрезал тот, быстро наращивая магию лавы и силу духа, попутно с этим медленно приближаясь ко мне. ‒ Тебе надобно было знать своё мес…

Вот только договорить свою фразу Николай не успел, потому как раздался едкий затяжной смех и с неуловимым глазу движением рядом со мной оказался развесёлый Трубецкой.

‒ Ну давай, Воронцов, что ли, шансы уравняем, ‒ хохотнул весело старик. ‒ Разомну свои старые кости. Либо вы сражайтесь, а после уж я единожды по тебе ударю, ‒ предложил скептически он, но уже секунду спустя весь смех с лица Трубецкого сошел на нет, и тот смерил стоящего перед ним мужчину, презрительным взглядом. ‒ Ты здесь за идиотов всех, что ли, считаешь? Или самый умный, мать твою? ‒ обвёл Михаил руками зал совета и находящихся внутри людей. ‒ Здесь каждый видел всё своими глазами. Какого дьявола ты вообще вмешался в их схватку? Пусть бы разбирались сами! Какого лешего ты так подло ударил в спину? Ты понимаешь, что таким нелепым поступком растерял часть своей репутации в глазах у других?

От болезненного упоминания лицо Воронцова нервно дёрнулось, словно то пребывало в агонии и он резко обратил свой взгляд на старика.

‒ Не твоего ума дело, Трубецкой. Моя репутация ‒ моё дело.

‒ Достаточно! ‒ вдруг раздался угрюмый голос Потёмкина, и в ту же секунду между нами образовался мрачный силуэт светлого князя. ‒ Тебе ведь уже сказали, что ваши отпрыски виноваты сами во всей этой ситуации. Нужно было лучше их воспитывать, ‒ с полностью черными глазами глухо выдал советник. ‒ О случившемся я сегодня же донесу государю. Он тщательно разберется в этой ситуации! Ждите приглашения на личную аудиенцию! Ежели хотите продолжения, то делать это можете любым образом и где угодно, но только не здесь! На твоём месте я бы бежал к сыну, Воронцов, того гляди еще без наследника останешься. А вы двое тащите Давыдовых к целителям. За ремонт зала оплатите из своего кармана! Все, кто участвовал! Я понятно излагаю? ‒ холодно спросил старик, мимолётно и довольно мне подмигивая.

‒ Более чем, Александр Александрович, ‒ спокойно заявил я, чуть тому поклонившись, а затем обратился к обществу анонимных нытиков. ‒ Захотите продолжения, вы знаете, где меня искать.

‒ Будь готов к последствиям, щенок, ‒ процедил яростно Николай, а после кивком головы поманил за собой остальных. ‒ Скоро они тебя настигнут.

‒ Думаю, что на сегодня собрание окончено. Встретимся в другой раз, ‒ кратко усмехнувшись, расслабленно заговорил Голицын, оглядывая возникший бардак и поднимаясь со своего места. ‒ Честь имею, господа.

Как ни странно, но примеру главы служащего рода Романовых последовали почти все князья, и под редкие пересуды и оживленные обсуждения отправились к выходу из дворца дружной вереницей. Уже пару минут погодя наполовину разрушенный совещательный зал начал пустеть, лишь только кровь, песок, руины и запах едкой гари говорил о том, что здесь совсем недавно бушевала смертельная схватка. А еще минуту спустя в нём остались только я, Потёмкин и Трубецкой.