Сейчас парк был девственно пуст. Зелёное пространство выглядело полудиким. Светлая берёзовая аллея, как бы рассекала территорию на две части. Справа облагороженное пространство со скамейками и детскими площадками. Слева заросшая скалистая гряда.

— Нам туда, — Мартин махнул рукой в сторону могучей гранитной скалы, которая высилась над дорожкой огромными отвесными валунами, — осилишь подъём?

Не стоило сомневаться. Кажется это очень в духе Мартина пойти на штурм скалы в шестом часу утра. Теперь понять бы: нравится ли эта затея ей самой? Подсознательно Женя ожидала чего-то подобного и сейчас пыталась оценить степень своего хотения, что бы подчиниться данной процедуре.

— Не знаю. Выглядит очень высоко, — она задрала голову и оглядела гору с неприкрытой тревогой, — боюсь, что я ни разу ни альпинист.

— Ну, альпинисты — они как яйца: либо крутые, либо всмятку, — хмыкнул Мартин, — полезли раз уж пришли.

На самом деле подъём на скалу начинался с неприметной тропинки, которая уютно спряталась между пушистой поросли ёлочек. Заметив Женино удивление, он лишь ехидно ухмыльнулся и прошёл вперёд.

Вскоре они оказались в негустом лесу и на Женю пахнуло неповторимым запахом прелой хвои, смолы и ещё чем-то необъяснимо свежим упоительным, как может пахнуть только в чистом сосновом бору. Идти было трудновато. Дорожка упорно тянулась вверх и пологий с виду подъём оказался довольно крутым. Под ногами то поскрипывал светлый песок вперемешку с хвоёй, то сухо пощёлкивали огромные гранитные валуны, которые вырастали словно по мановению волшебной палочки.

Она не была в лесу тысячу лет. Жене всё-время хотелось остановиться. Оглядеться, отдышаться, затянуться терпким и свежим воздухом до самого дна лёгких, как старому заядлому курильщику, который, наконец, дорвался до сигарет.

Мартин иногда оглядывался назад, чуть заметно улыбался и снова продолжал путь.

— Устала?

Они миновали лес и оказались на просторной поляне. Широкое каменистое пространство поднималось вверх. Выступающие на поверхность огромные валуны были так отполированы дождями и ветрами, что казались искусственным покрытием, такие они были ровные и гладкие. Только кое-где выступал влажный изумрудный мох, напоминая о том, что перед ним полностью природное создание. Сбоку от этого серо-каменного плато высились столбы канатной дороги, сейчас не работающей, а где-то на вершине слабо поблёскивала кабина подъёмника.

— Нам туда? — и Женя вопросительно махнула головой в сторону каменного горба.

— Угадала. Очень опасный склон, но, если сорвёшься, то не забудь посмотреть направо — редкой красоты вид открывается!

— Да, ну тебя!

— Зато сможешь похвастаться, что провела эту экскурсию сразу в двух местах. Девять часов в расселине и три недели в больнице.

Женя невольно фыркнула. Долбаный шутник. Она так и не может понять, для чего он затеял это восхождение. Сделать приятное Жене или таким оригинальным образом продемонстрировать себя.

— Пойдём. Нам ещё далековато.

Они обогнули каменное плато и снова углубились в лес. Здесь деревья росли гуще, а подъём становился всё более крутым. В некоторых местах из-под земли выступали камни, и тогда тропинка превращалась в ступеньки. Несколько раз молодые люди останавливались отдохнуть.

Широкая искусственная лестница вынырнула перед ними неожиданно.

— Последний этап, — сказал Мартин, — но не думай. Лестница хоть и с перилами, но подъём крутой. Кстати, хорошо, что ты надела платье.

— Почему? — удивилась Женя, всё время подсознательно ожидая критики или замечания.

— Не носи юбки короче трусиков и подпись "Твой ангел хранитель", — невинно пояснил Мартин.

Скабрёзность этого замечания дошла до Жени ни сразу и она беспомощно схватилась за подол, когда Мартин подтолкнул её к лестнице.

— Лучше ты иди первым.

— Иди уже, — хмыкнул Мартин, — я хоть и сексуальный маньяк, но не до такой степени.

Он оказался прав. Подъём действительно оказался тяжёлым. Высокие крутые ступеньки всё лезли и лезли вверх и им не было ни конца ни края. Густые сизые ели и сухие ровные сосны валились вниз. Воздуха становилось всё больше. У Жени даже слегка кружилась голова и поэтому ощущение вершины пришло к ней не сразу. В какой-то миг деревья одномоментно провалились вниз и её окутало холодной голубизной неба. Оно опустилось словно огромный купол, одновременно пугая и восхищая своей бесконечностью.

Они были на широком красноватом гольце. Вокруг было столько простора, что Женя ошалело расставила в сторону руки, словно пытаясь ухватиться пальцами за воздух. Она никогда не была в горах и восхитительный вид, который открывался со скалы неожиданно навёл на мысль, что возможно именно так познаётся дзен. Бесконечная даль была голубовато-дымной, нежной и расплывчатой, как акварель. Казалось, что в этом месте за ртутным зеркальцем озера и густым поясом леса, земля сливается с небом. Какое-то необъяснимо восторженное чувство умиротворения и свободы. Восхитительная красота и тишина от которой невольно наворачиваются слёзы.

— Мне почему то показалось, что этот твой приступ, здесь пройдёт быстрее, — Мартин сбросил с плеча рюкзак и начал заниматься приготовлением импровизированного завтрака.

— Спасибо, — Женя почувствовала, как у неё задрожали губы. Расстроенные нервы были ни к чёрту и она еле сдержалась, что бы не зареветь в голос. Непонятно от чего, то ли от жалости к себе, то ли к Мартину за её подозрительные параноидные мысли.

— Садись, — Мартин скинул куртку, — постели на камень, а то свою полуголую жопу простудишь.

Косуха у Мартина оказалась такая тяжелая, что Женя едва её не уронила. Но грубая кожа впитала тепло тела и надёжно защитила от прикосновения импровизированного гранитного сидения.

— Бутерброд будешь?

— Угу.

Как бы всё-таки не разреветься.

Наверное, впервые в жизни, Женя почувствовала, что значит принадлежать