– Я хочу домашней еды. Котлеты с пюре можешь? И щи.

– Могу. Только надо в магазин идти.

– Я уже заказал доставку еды, все, что нужно, есть в холодильнике, – сообщил Стас. – Пока ты с Толиком развлекалась.

– Не пойму, это только что был сарказм? – спросила я.

– Шутка. Забудь. Слушай, я хотел с тобой поговорить. Не про Толика, а про Мишу, – перевел тему Стас.

Я тем временем достала кусок мяса, чтобы поставить вариться бульон. И собралась чистить картошку.

– У меня есть друг, его отец работает в министерстве. Я бы мог договорится, чтобы Мишу посмотрели лучшие врачи. Ты сказала, что сейчас можно только ждать, но я стал читать в интернете и понял, что можно не просто ждать.

Я замерла. Отложила нож и села обратно за стол.

– У меня нет денег. Я знаю про новые исследования, но мало туда просто попасть, на лечение нужны очень, очень большие деньги. Государство не финансирует большинство новых программ, деньги собирают благотворительные фонды точечно, под каждого ребенка. Миша не самый тяжелый нуждающийся, к счастью. Но денег на его лечение никто не даст. Фактически сейчас он здоров.

– Я предлагаю попробовать.

– Я согласна.

– Тогда я позвоню своему другу и узнаю, что он может.

– Спасибо, Стас, – только и могла сказать я. А потом встала и обняла его. Обняла так сильно, как могла.

– Да ладно тебе, я еще ничего не сделал.

– Ты лучший, ты самый лучший человек на свете! – говорила я, уткнувшись ему в грудь.

– Ты вот только подозревала, что я воспользовался твоей слабостью… А теперь говоришь, что я лучший. Какие же вы, женщины, не постоянные.

Я его не слушала. Сегодня какой-то фантастический день. И голос мамы, и этот ее призыв «не быть дурой». В голове стали мелькать картинки из детства, где я была счастлива. И тут же послышался голос папы – «Мамина радость, папина прелесть», так он говорил про меня. Меня всегда все любили – родители, муж, свекровь, в школе и в любом другом месте, где я появлялась, меня любили. Почему я забыла, что я «папина принцесса»? И удивляюсь, когда меня хвалят. Почему позволила ошибкам заставить меня забыть, какая я есть на самом дела?

– Я не знаю, как тебя и благодарить.

– Жарь котлеты, этого более чем достаточно.

Я так и сделала. Пока я возилась на кухне, Стас завалился на диван и звонил. Он по очереди разговаривал с разными людьми, а в перерывах спрашивал меня:

– Напиши, как правильно звучит диагноз.

Я писала.

– У тебя есть в электронном виде последние анализы?

– Да. – Отвечала я и отправляла их ему на емейл.

И еще с десяток вопросов, на каждый из которых у меня был ответ.

– Завтра в девять нас ждут, – сказал Стас и сел обратно за стол.

– Вот, – сказала я и поставила перед ним тарелку с пюре и котлетами.

Я села рядом. Тут пришел Миша и забрался ко мне на руки. Он положил свою сонную голову мне на грудь и некоторое время сидел молча. А потом сказал:

– Мы как настоящая семья.

За окном мелькали разноцветные огоньки. Как же тут красиво. Москва вся такая праздничная. Я сидел на заднем сидении в машине и смотрел в окно, пока мама с дядей Толиком разговаривала. Я привычным жестом потянулся в карман куртки, чтобы погладить Анфису, но потом вспомнил, что ее больше нет. «Я теперь могу сам», – проговорил я шепотом.

Я ехал и рассматривал дома, машины, людей. Мне все было интересно.

– Приехали, – сказал дядя Толик. – Выходите здесь и идите вон туда. Мне здесь стоять нельзя, я отъеду и буду вас ждать. Закончите, звоните.

Мы с мамой встали в конец длинной очереди, которая медленно двигалась к входу.

– Мама, смотри, – сказал я и показал в сторону мальчика, наряженного в мышонка. На его лице черным карандашом были нарисованы усики. – Помнишь, я в детском саду тоже был мышонком.

– Какой смешной, – ответила мама. – Надо было и тебе новогодний костюм сшить.

– Ну, нет, я уже большой.

– В прошлом году ты был Гарри Поттером.

– Я учился колдовать и верил, что смогу победить свою болезнь заклинанием.

– Вот видишь, победил!

– Нет, мам, мою болезнь победила медицина!

– Не поспоришь, – сказала мама и рассмеялась. – Ты так быстро вырос. Мне кажется, я еще только вчера наряжала тебя на детский утренник.

Мы медленно шли и выискивали в очереди самые потешные костюмы. Тут было много детей разного возраста. И почти все в новогодних костюмах. Большую часть скрывала зимняя одежда, и мы пытались угадать, кто же это.

– А смотри, что за зверь там? – спросила мама и показала рукой на мальчика, у которого на голове было картонное яблоко поверх шапки.

– Ежик?

Мы смеялись и перебирали варианты до тех пор, пока не зашли внутрь. Там у гардероба уже собрался полный зоопарк.

– Как красиво, – сказала мама. – До представления еще пятнадцать минут, пошли посмотрим, что тут есть.

Кругом была туча людей. Дети в разномастных нарядах заполонили собой все. Аниматоры в костюмах зверей не успевали фотографироваться со всеми желающими. Я крутил головой по сторонам и хотел побывать везде.

– Хочешь, нарисуем тебе аквагрим? – спросила мама.

– Нет. Я хочу к Деду Морозу подойти. Вон видишь, он там.

– Пошли, это будет непросто.

Длинная очередь из желающих подойти к Деду Морозу двигалась медленно. Малышня залезала на колени к дедушке, кто-то хотел прочитать стих или спеть песню. Были и те, кого родители пытались усадить насильно – эти дети плакали. Тут прозвенел первый звонок, и часть очереди пошла усаживаться в зал. Мои шансы возросли.

– Ты точно хочешь к Деду Морозу? – в голосе мамы я услышал вопрос.

– Да. Я хочу сказать ему спасибо. Он выполнил все мои желания.

Мама обняла меня, поцеловала в макушку, и мы продолжили стоять в очереди.

– Смотри, с яблоком, это был ежик! Ты угадал, – сказала мама и показала на мальчика, которого мы видели на улице.

Мы продолжили рассматривать костюмы: теперь угадать, кто же это, было не сложно. Только один раз мы с мамой задумались, увидев мальчика с черной картонной коробкой на голове.

– Робот?

– Пришелец?

– Да нет, тогда бы он был зеленый. А тут черный и с рогами.

Когда мальчик проходил мимо нас, я спросил его:

– Ты кто? – Мне очень любопытно стало узнать.

– Я – телевизор! – мальчик, мой ровесник, гордо заявил мне. – Просто костюм делал папа, – добавил он и пошел дальше.