земли, потемневшей вокруг от крови. Внизу, под богатыми одеждами каждого из этих несчастных людей, скрывался тесаный кол.

-- Это маги! -- делая страшные глаза, прошептал мидянин.-- Астиаг казнил всех своих жрецов, ведь они когда-то предсказали ему, что от Кира не будет беды.

“Дважды ошиблись царские мудрецы”,-- грустно усмехнулся я.

Помню множество резных лестниц и дверей, обитых золотыми пластинами с изумительной чеканкой, а также -- слоновой костью, изрезанной тонкими узорами.

Стражники не лгали. Астиаг сидел на своем ложе, посреди мятых покрывал, и бессмысленно таращился на стену. Царь Мидии был очень полный, обрюзгший старик с очень крупной головой и мясистым подбородком. Завитые колечки его еще густых волос теперь клубились в беспорядке, и он немного напоминал отжившего свое, ослабевшего, ослепшего и оглохшего льва, который уже из последних сил поднимает голову, чтобы гаснущим взором окинуть свое племя и свои владения.

-- Отвлеките его,-- тихо велел я стражникам.

-- Как?! -- соображая не лучше своего повелителя, беспомощно развели они руками.

-- Поднесите ему питье и скажите: “Вот, ты просил, повелитель”.

-- Но ведь он не просил.

“Если все мидяне так отупели, странно, что их никто не успел завоевать раньше”,-- подумал я и гневно приказал:

-- Делайте, что сказано, если хотите жить.

Астиаг содрогнулся, будто увидел не стражника, подносящего золотой сосуд с вином, а ужасного призрака.

-- Зачем?! -- так и взвизгнул он.

-- Ты просил пить, царь,-- пролепетал стражник.-- Вот вино.

-- Я ничего не просил! -- закричал Астиаг.

-- Просил, царь, просил,-- стал настаивать стражник, чуть отступив; его рука задрожала.-- Мы все помним. Спроси остальных.

Мне-то и нужно было это препирательство. Я быстро управился: шмыгнул по-кошачьи на царское ложе позади Астиага и живо отыскал среди складок короткий меч, кинжал и какой-то подозрительный пузырек, отлитый из серебра.

-- Вы все хотите меня отравить! -- вопил на весь дворец царь Мидии.-- Хотите моей смерти! Не получите! Я сам... Я сам...

И он завозился, видимо ища припасенные для себя орудия смерти. Тут перед ним появился Кратон из Милета, одетый в дорогие одежды знатного мидянина, которую подобрали по его указанию сами стражники.

-- Царь Мидии! -- громко возгласил я.-- Твой внук, Куруш, царь, Ахеменид, шлет тебе привет и желает тебе и твоему славному роду здоровья и благоденствия!

Астиаг разинул рот и вытаращился на меня. Уж я приложил все свои силы и способности, чтобы явиться перед ним, словно по волшебству: как бы возникнуть из эфира.

-- Ты кто? -- прошептал старик, едва справившись с изумлением.

-- Посланник богов! -- не ведая стыда, отвечал я.

-- Ведь ты чужестранец!

-- Тем более. Выслушай меня, царь Мидии. Куруш, царь персов, желает тебе, своему ближайшему родственнику, самых великих благ и надеется, что ты примешь его достойным образом.

-- Куруш... Куруш...-- как в бреду, забормотал Астиаг, уронив голову, а потом вдруг встрепенулся.-- Где мои маги?! Почему они обманули меня? Пусть они мне скажут, что делает здесь Куруш.

-- Он пришел навестить своего деда,-- уже не особо церемонясь, сказал я Астиагу.

-- Навестить?! -- злобно воскликнул Астиаг.-- Мои маги обманули меня. Значит, он тоже обманет. Вот он прислал чужестранца, который лжет.

“Любопытно, ч т оАстиаг ответил бы Гистаспу или Губару? -- подумал я, усомнившись в своих способностях, как посла, и, значит, усомившись в правильности выбора, сделанного самим Киром.-- Губару вспыльчив, а вот Гистасп подошел бы для этого дела гораздо лучше меня”.

Позже я узнал от Кира, что он попросту опасался за жизнь любимого брата, до конца не доверяя стражникам Астиага.

-- Возвращаюсь к царю,-- шепотом сказал я стражнику.-- Но скоро вернусь. По знаку вы поднимите Астиага и понесете его навстречу царю Курушу. Тогда крепко держите его за руки и за ноги, чтоб не брыкался и сохранил величественный вид.

Еще я велел им открыть главные дворцовые ворота.

Кир пребывал в тревоге и нетерпении. Он уже не мог усидеть в палатке и стоял под прикрытием двух щитов, поглядывая на верхние ярусы дворца.

Увидев меня, Кир удивился и даже отступил на шаг, чтобы осмотреть разодетого по-мидийски эллина с головы до ног.

-- Ты успел стать хазарапатом у царя Мидии, Кратон? -- усмехнулся он, хотя взгляд его остался тревожным.

Мой рассказ о том, что я видел и слышал, был коротким, но исчерпывающим.

-- Магов жаль,-- покачал головой Кир.-- Знал многих. Они очень помогли мне, когда я еще не мог надеяться на свою силу. Я хотел одарить их всех. Ведь они не лгали моему деду. Никто из них не лгал.

-- Надо спешить,-- таков был мой вывод.-- К утру царь Мидии, да помогут ему теперь только боги, может и вовсе лишиться рассудка от страха и волнения. А то и лопнет какая-нибудь жила. Стражники готовы.

Кир взглянул на меня как никогда строго. Пожалуй, даже в день моей казни он смотрел на меня столь сурово.

-- Если царь Мидии умрет от страха, ответишь головой ты, а не они,-- предупредил он.

И тогда я мог бы отказаться от затеи, сказав царю: “Повелитель, делай сам, что хочешь”. Но тень Анхуза-коновала маячила у меня за спиной.

-- У великого царя Мидии остался один хазарапат,-- ответил я Киру.-- Он перед тобой и готов ответить головой за недостойный прием царя персов.

Тогда Кир сухо улыбнулся и велел своим воинам-персам выстроиться в две торжественные шеренги перед вратами дворца. “Царская дорога” ярко осветилась факелами.

На четвертом ярусе дворца мидяне, перегнувшись вниз через стены, с нетерпением ожидали моего знака, и когда все было готово, я помахал им факелом. Они исчезли.

Зато ожидание царя персов продлилось недолго. И вот главные, высокие, сверкающие золотом ворота стали медленно распахиваться.

Кир твердым шагом, однако чуть приседая по-охотничьи, двинулся вперед.

Ему навстречу шестеро стражников-мидян несли царя Мидии, крепко вцепившись в него и не давая шевельнуть ни рукой, ни ногой*).

Астиаг был бледен, взгляд его остекленел. Казалось, ему уже видится тесаный кол, на который его вот-вот усадят. Бывшие верноподданные вынесли своего царя наружу и остановились по знаку завоевателя Эктабан.

Кир раскинул руки и с искренней блажелательностью громко произнес :

-- Великий Митра радуется нашей встрече! Видишь, Астиаг, небеса чисты и огонь горит ровно. Ветер не гонит пыль нам в глаза, и тьма не мешает. Я счастлив, царь Мидии, что ты наконец принимаешь меня, как ближайший родич. Ведь и в самом деле у меня нет