полы, по которым иначе как в резиновых сапогах пройти было невозможно и целые ванны молока в молочной, в которых бабушка предлагала мне искупаться, то ли в шутку, то ли всерьез.

Как же все изменилось! Первым делом обращали на себя внимание сами постройки — аккуратные, сверкающие, со стеклопакетами и автоматическими воротами. Внутри коровника было очень светло, чисто и просторно, хотя и не без ароматов коровьей жизни. Коровы не были привязаны в стойлах, а свободно гуляли в разделенных перегородками зонах, активно общаясь друг с другом и проявляя интерес к нам. Все они выглядели довольными, жизнерадостными и симпатичными — черно-белые буренки с цветными чипами-сережками в ушах. Мы как раз любовались ими, когда за нашими спинами загремел сердитый голос:

— Зинаида Алексеевна, объясните, пожалуйста, что в коровнике делают посторонние люди, да еще с посторонними животными?

Мы повернулись и увидели немолодого мужчину в белом халате, который гневно смотрел на нас. Очень интеллигентного вида, в очках — вылитый профессор, если бы не цепкий взгляд и волевой подбородок. «Постороннее животное» у меня на руках приветственно завиляло хвостом и тявкнуло.

— Игорь Павлович, здравствуйте, — натянуто улыбаясь, поздоровалась Зинаида. — Вот, племянники из города приехали, попросили показать им нашу ферму. То есть вашу ферму.

— Мало мне того, что сегодня транспортники недостаточно машин пригнали — треть надоя в холодильнике осталась, так еще вы чужих на ферму таскаете! — досадливо выговорил провинившейся работнице предприниматель. Та демонстрировала глубокое раскаяние, понурив голову и печально вздохнув.

— А какие штрафы предусмотрены в договоре с транспортной компанией в случае, если по их вине срывается отправка продукции? — буднично-деловым тоном поинтересовался Костя, рассеянно разглядывая коров, которые уже начали собираться у перегородки, с любопытством следя за развитием ситуации.

— Какие-какие — обычные. Перерасчет сделают по итогам месяца, и все, — буркнул Морозов.

— А как же санкции за упущенную прибыль? И ваши расходы на утилизацию продукции, которая по их вине стала некондиционной? — возмутился Костя. — Неплохо бы пересмотреть договор, а заодно и логистику. Какие у вас горизонты оперативного планирования?

— Три дня, как в любом молочном производстве, — ошеломленно ответил Морозов. — Вы же понимаете, продукт скоропортящийся.

— Еще как понимаю. Запасы создавать невозможно. Нужна оптимизация графика вывоза молочной продукции, а он напрямую зависит от статистики продаж, сезона, кормов, — покивал Костя, со скучающим видом вороша носком ботинка кучку силоса.

Морозов подобрался к нему, как волк к добыче и спросил:

— Простите, а вы кто?

— Константин, — кратко представился «археолог-экономист».

— Константин, а что конкретно вы можете предложить по поводу оптимизации графика? — спросил Морозов, сверля Костю изучающим взглядом.

— Для этого надо знать ваши показатели, — глубокомысленно изрек тот.

— А пойдемте-ка вместе посмотрим, — предложил предприниматель, и, не дожидаясь ответа, взял Костю под локоток и увлек его в сторону служебных помещений.

Мы с Зинаидой удивленно переглянулись. Ну Костя дает!

— Можно я тогда Катерине еще доильный зал покажу и телятники? — крикнула вслед Морозову повеселевшая женщина.

— Да показывайте, что хотите, — отмахнулся от нее предприниматель.

Мы вдоволь нагулялись по комплексу, где я подивилась автоматизации и даже компьютеризации процесса дойки, умилилась разновозрастным телятам и полюбовалась на огромных племенных быков.

— А Диана Морозова — это дочь владельца? — между делом поинтересовалась я. — Мы ее сегодня встретили.

— Динка-то? Дочка, единственная. — подтвердила Зина.

— Она к Даниле свою лошадь ковать привела, — обронила я, ожидая продолжения.

— Лошадка у нее славная. Я все говорю Даниле — твоему Звездопаду невеста, — рассмеялась женщина. — Славная парочка.

— Да уж, славная, — признала я, не в силах отделаться от чувства, что говорим мы вовсе не о лошадях.

Зинаида оглянулась по сторонам, убедилась, что вокруг никого нет, и вполголоса поведала мне, что Диана у отца единственная наследница, жена у него умерла, когда девочке было три года, и Морозов так и не женился, один дочь воспитывал.

— Она девица своенравная, к городской жизни привыкла, а отец ее здесь жить на каникулах заставляет, чтобы постигала, что и как в этом его «бизнесе» управляется. Ох и буянила она поначалу! — Зинаида прыснула в кулак. — По ночам на мотоцикле гоняла, а уж одевалась как — приличные девки, спать ложась, больше на себя надевают. А потом вроде присмирела.

Тут моя собеседница вспомнила, что она работает на этой ферме отнюдь не экскурсоводом и поспешила попрощаться со мной, прервав рассказ, к которому я, признаться, испытывала неосознанный болезненный интерес, и предоставив мне самой найти выход с фермы. Я немного поблуждала, заходя в разные помещения, а потом какой-то милосердный работник, который вел куда-то задумчивую корову, указал мне на зеленую табличку со стрелочкой, и я вышла на свободу.

Удобно устроившись на одном из рулонов сена, в большом количестве сваленных возле фермы, мы с Шариком довольно долго прождали Костю. Я все не могла решить, пойти поискать его на ферме, или вернуться в деревню. Но нарываться снова на Морозова не хотелось, равно как и бросать здесь Костю, так и не добравшись до старосты. Наконец он вышел откуда-то со стороны служебных помещений. Вид у него был чрезвычайно довольный.

— Ну что, покорил Морозова своими управленческими талантами?

— Хорошему руководителю не нужно много времени, чтобы разглядеть ценного работника, — назидательно сказал Костя. — Игорь Павлович предложил поработать у него внештатным консультантом по логистике.

— А откуда, позволь спросить, у тебя столь обширные знания в сфере молочного производства? Ты что, и это совмещаешь с отцовским бизнесом и историческим факультетом? — поразилась я.

— На третьем курсе писал работу по теме «Экономическая эффективность логистической деятельности в молочной промышленности», — немного сконфуженно признался он. — Заработался, как обычно, вот мне и досталась тема, которую больше никто брать не хотел. Не думал, что когда-нибудь появится возможность применить теорию на практике.

— Так ты что, согласился у него работать? — удивилась я.

— Конечно! Надо же нам на что-то здесь жить. Постоянно столоваться у бабки или просить денег на продукты у Данилы мне одинаково претит. Не люблю быть кому-то обязанным. А у Морозова я выговорил понедельную оплату.

— И когда приступаешь? — уже с уважением спросила я.

— Он уже сегодня не хотел меня отпускать, а потом вдруг