Я еще раз оглянулась, осторожно просунула корзину с Уви внутрь, присыпала листвой и осмотрелась в поисках места, где смогу посидеть с полчаса-час, пока датчики не доберутся к своему носителю от дома. И тут же чуть не хлопнула себя по лбу, сообразив, что уходить никуда нельзя – без меня автомат потеряет и без того не слишком надежную связь с ними. Так что в итоге присела прямо на невысокое каменное основание ограды, съежилась, постаравшись стать совсем незаметной, а через пару минут еще и думать начала, успокоившись и прикинув, что никому я тут не нужна. Даже если пройдут мимо и заметят, значения точно не придадут. Ну уселась какая-то тетка немного передохнуть, тоже мне повод насторожиться.

Думала я, разумеется, о нашем с Эльдаром разговоре, мысленно его продолжив и быстро сообразив кое-что еще. Если князь прав в своих предложениях насчет покушения, получается, те кто это сделал, не просто знали о нашем изобретении, но и придумали как его приспособить под собственные цели? И откуда же у них такие сведения, а? Кто вообще мог знать о наших акумерах и о том, что один уже стоит в протезе наследника?

Еще через пару минут я вдруг поняла, что таких людей на самом деле немало. Достаточно широк список и тех, кто был в курсе изобретения – помощников у отца хватало, все-таки одиночкой-кустарем он не был, и тех, кто знал практически все о протезе Михаила. Не та он фигура, чтобы ставить на нем эксперименты без острейшей необходимости и серьезных согласований. А вот человек, который разом входил и в тот, и в другой список всего один. Доктор! Личный врач наследника престола. Тот самый, что во время покушения одним из первых оказался в самом эпицентре событий. И который ничего не мог сделать, чтобы великого князя спасти.

Глава девятнадцатая 3

Я замерла, поняв, что ухватила за ниточку. Очень и очень многообещающую. Причем в число этого «много» входило и мое убийство, если кому-то вдруг придет в голову, что я способно догадаться о таких вещах.

Или уже пришло? И интерес ко мне главы охранного отделения, как и его убежденность в моей виновности, дело рук именно этих догадавшихся?

- Черт, - выдала я тихонько. И тут же, не удержавшись, добавила кое-что гораздо более заковыристое, не слишком подходящее девушке из хорошей семьи, зато механику – вполне.

Выходит, размотать этот клубок для меня теперь вопрос жизни и смерти, в покое меня точно не оставят. И помогая сейчас Эльдару, я помогаю прежде всего себе. Это и раньше, в общем-то, понятно было, но сейчас сомнений не осталось совсем.

А еще поняла, что потянуть за этот кончик сможет только Барятин и только при очень большой удаче и моей помощи – одна я здесь совершенно бессильна. Так что заключать мир с его светлостью придется, хочется мне этого или нет. Вот только не так быстро, как он надеется! Ведь если кое-кто не способен придерживать язык в общении с дамой, раз за разом совершая одну и ту же ошибку и путая ту то ли со своим ординарцем, то ли еще с каким фельдфебелем, то вовсе не дама в этом виновата, правда? Вот и пусть сначала это до кое-кого дойдет. Причем так, чтобы больше уж никаких сомнений…

Неожиданно почувствовав почти ощутимый укол в затылке, разом отвлекающий от посторонних размышлений, я поняла – первый из датчиков добрался до Уви и встроился на привычное место. Теперь еще примерно полсотни таких уколов и все, корзину можно будет забирать и уходить, даже если вернуться смогут не все путешественники. Потери такого рода для автомата, конечно, очень нежелательны, но не смертельны. Процентов десяти он может лишиться даже не заметив особо, а потеря четверти останется все еще некритичной для работоспособности, хотя уже и ощутимой. В общем, теперь только сидеть и ждать, когда датчики смогут выполнить привычный, в общем, для них приказ – собраться к носителю. Именно так, сначала выпуская их, а потом собирая обратно, Уви и исследует обычно незнакомое ему помещение. И ориентируется в знакомом, если то достаточно велико…

Звук мотора я услышала, когда авто было еще за пару кварталов отсюда – зимой Ольховен необыкновенно тихое место. И что машина не моя, услышала тоже – явно нечто попроще и менее мощное. А вот ехали, похоже, как раз сюда. И потому оставив в покое корзину – вернув уже примерно половину своих потерь, со сбором остальных Уви теперь вполне мог справиться без моей поддержки – я дошла до угла и, стараясь не особо высовываться из-за чахлого, пахнувшего прелью, но не совсем еще облетевшего куста сирени, встала так, чтобы видеть ворота.

Через минуту два охранника, и впрямь уже другие, не вчерашние, неспешно вышли их открывать и успели с этим как раз вовремя – ждать подъехавшему водителю не пришлось, а едва черная машина притормозила у крыльца, дверь дома еще раз хлопнула, выпуская высокую фигуру Скутвальссона, в тех же самых пальто и шляпе, что и во время нашей первой встречи. Я осторожно попятилась назад, чтобы даже случайно не попасть в поле его зрения, но сквозь ограду и почти голые кусты все же разглядела, как хозяин с одним из охранников садятся в авто и уезжают, второй же, задвинув за ними решетчатые створки, поднимается обратно по ступеням и скрывается в доме.

Та-ак… Выходит, машина у шведа все-таки есть, но стоит не на вилле. Почему, кстати? Зато наверняка в доме найдется телефонный аппарат, чтобы вызывать ее при необходимости. Осматривая дом блудными глазами своего механизма, я его не увидела, но, надо признать, не особо и искала, просто не сообразив это сделать. Нужно будет потом еще раз копнуться в памяти датчиков – пусть она у них и короткая, но вдруг повезет?

А швед, похоже, отбыл по делам. Интересно, надолго ли? И когда вернется? Впрочем, закругляться здесь мне пора в любом случае.

Возвратившись, я уселась туда же, где и раньше, перегнулась через основание ограды и, разворошив листья, с трудом вытащила корзину, устроив ее у себя в ногах. Снова внимательно оглядевшись по сторонам, сунула руку внутрь, нащупала рычажок на корпусе механизма и, нажав его, ссыпала в горсть датчики, больше всего похожие на некрупные