ворот, ведущих в Цивей. Когда они распахнулись и снова закрылись у Ксении за спиной, она необыкновенно остро почувствовала, что оказалась взаперти, отрезанная от мира, и если даже Орлов захочет вытащить её отсюда, то вряд ли так уж просто найдёт.

Снова в щёлочке между занавесками промелькнули мраморная лестница и неприступные двери Зала Абсолютного Просветления, а затем носильщики направились к парку Бэйхай, где Ксения уже была один раз.

Теперь она получила возможность рассмотреть это место во всей красе ещё раз.

Приближалась зима, и большая часть листьев покинула ветви деревьев, однако парк всё равно казался зелёным благодаря растущим там бамбуку и сосне.

Сквозь оголённые кроны деревьев виднелось озеро, берега которого овевали ожерелья галерей. Гладь его была так же неподвижна, как раньше, и отражала небо — серое и низкое сейчас.

В самом центре озера, подобная мифическому острову, погружённому в туманы, возвышалась гора. Подножие её опоясывала галерея с перилами из кварца. Кроме неё можно было различить в сизой утренней дымке и другие острова — все они, как и берега, были покрыты лесом, ажурные мостики связывали их между собой, а на некоторых возвышались небольшие пагоды, павильоны и дворцы.

Носильщики пересекли парадные ворота, перекрывавшие вход в парк, и процессия оказалась на каменном мосту с мраморной балюстрадой, ведущей к острову, который, как уже знала Ксения, назывался Цюнь-Дао. По другую сторону моста также располагалась ворота, уже открытые для них. Три мраморных арки, сделанные из белого камня и украшенные резьбой, вздымались над мостом. Верхняя часть их была облицована разноцветной черепицей, выложенной изящными орнаментами, а над боковыми пролётами размещались глиняные доски со скульптурными изображениями драконов. Нарядные карнизы, облицованные блестящей керамической плиткой, и изящные черепичные крыши с замкнутыми углами придавали композиции праздничный вид даже сейчас. Впрочем, от одной мысли об этом празднике сердце Ксении сжимала тоска. Свою свадьбу она представляла абсолютно не так.

Главные павильоны парка располагались на вздымавшихся за воротами склонах горы. На самой вершине её тянулась к небу белая пагода, не похожая ни на что в городе и по форме напоминающая бутыль. Эту огромную по размерам башню Ксения много раз видела из-за стен, но вблизи — никогда. Сложена она была из синего кирпича, а с южной стороны её Ксения вскоре увидела огромную, облицованную керамической черепицей нишу, в которой размещалась скульптура пышнотелого божества. Здесь, перед его ликом, и должен был проходить обряд.

Двое слуг помогли Ксении выбраться из носилок и, уже оказавшись снаружи, она увидела Чин Лу, стоявшего перед статуей в окружении свиты. Двое охранников так же поддерживали его, как будто он мог упасть.

Служитель культа, оказавшийся теперь между ними, провёл обряд, и Чин Лу подал знак слугам, что те могут уйти. Впрочем, они не отпустили их слишком далеко — лишь настолько, чтобы можно было вести разговор, не боясь чужих ушей.

— Ты поможешь мне? — Чин Лу почему-то опустил взгляд на ноги Ксении. Та, не понимая до конца, в чём проблема, всё же кивнула. Чин Лу протянул кисть, показывая, что хочет взять её под руку, и Ксения тут же подставила ему локоть.

Медленно и пока ещё опасаясь заводить разговор, они двинулись по дорожкам и лестницам, испещрявшим холм. Террасы, храмы, павильоны и беседки то и дело показывались между ветвей и исчезали опять.

— Это всё обязательно? — спросила наконец Ксения, бросая взгляд на идущих за ними следом людей.

— Боюсь, что да. Как ещё может быть уверен в моей безопасности Отец моих детей?

Ксения помолчала.

— Император очень ценит вас, — сказала она наконец.

— Да, это так.

— Но больше он ценит Цы Си?

Чин Лу дёрнулся, будто бы порываясь забрать руку, но тут же успокоился.

— Я бы не сказал, что это именно так.

Он на какое-то время замолк, видимо, раздумывая, что может сказать.

— Цы Си — сын князя провинции Чуань. Если ты читала древние свитки, то должна знать, что клан Цы управляет севером и не верит в древних богов.

Ксения кивнула. Об этом она в самом деле читала.

— Клан Чин управляет югом, — сказала она, — вы не признаёте пророка, которого породил Чуань. Вы верите, что судьбу определяет незримый путь.

— Не совсем так. Но тебе не нужно вникать.

На какое-то время Чин Лу снова замолк, а затем продолжил.

— Мы с Цы Си не враги, — сказал он. — Я понимаю, за что император ценит его. Он понимает, почему император ценит меня. Каждый из нас принёс в дом всемогущего Син Ау, да будет небо над ним вечно светло, пять сыновей. И каждый из нас принёс ему как сатаи, так и чанай. Никто не родил би-ку.

Ксения промолчала. Если представления о сатаи и чанай начинали понемногу складываться у неё в голове, то в би-ку она пока что ничего не понимала.

— Дело в том, — продолжил Чин Лу, — что император, да будет небо над ним вечно светло — чанай. И хотя он мудрейший из чанай, кого я когда-либо знал, всё же жажда охоты порой овладевает им.

Он снова замолк.

— Шесть лун минуло с тех пор, как Син Ау привёл во дворец нового сатаи. Сатаи Син Ау не похожа на наших сатаи. У сатаи Син Ау волосы мягкие, как соболиный мех, и глаза синие, как небо ночью, лишённое луны. У неё нежная грудь и тонкая кость, и она знает науку любви. Я понимаю, почему Син Ау захотел ей обладать. Но новая сатаи не подходит ему. Она не одна из нас.

Они остановились на террасе, с которой можно было увидеть архипелаг островков настолько маленьких, что стоявшие на них павильоны, казалось, вырастали из воды.

— Вы хотите, чтобы я… — Ксения сглотнула, — убила её?

Убивать ей, конечно, приходилось, но одно дело было убивать в бою — и совсем другое — вот так, девушку, которая не была ни в чём виновата. И всё же, похоже, именно этого ждал от неё Орлов — а Ксения никак не могла его ожиданий обмануть.

Чин Лу, впрочем, тут же шикнул на неё.

— Никогда не говорите подобного вслух! — шёпотом приказал он и уже громче продолжил: — Мне давно нужен был помощник для укладывания волос. Вы умеете обращаться со шпильками? Не пораните никого?

Ксения вопросительно смотрела на него.

Чин Лу достал одну из заколок, украшенных нефритом, из своих волос и показал ей. Оказалось, что виднелась лишь малая её часть — а сама заколка представляла собой очень длинную остро заточенную иглу.

— Вам нужно будет помогать мне каждое утро. Может