Контору Рейна я в этот раз решил обойти стороной. Получив от маклера все, что хотел на данный момент, зачем возбуждать его интерес к нашей с Ольмой сделке? Он и так увидел больше положенного. Как бы не нашептал на ухо Котрилу, какие у меня камешки водятся. Дело не в недоверии к человеку, а в страхе, гуляющем по улицам Акаписа.

Оценщица жила в отдельном крыле дома, и даже вход имела свой, с маленьким аккуратным крылечком, выложенным из плоского дикого камня. Возле входа торчал один из широкоплечих телохранителей, один из тех, кто заходил к маклерам несколько дней назад. Увидев нас, шкаф сделал вид, что не признал, и сложил руки на мощной груди.

— Любезный, мне бы к госпоже Теобальд, — озвучил я свое намерение. Вполне дружелюбно, не давая повода для ссоры.

— Купец с «Тиры»? — с ленцой пошевелился охранник, но дорогу не освободил, да еще очень внимательно окинул взглядом моих товарищей.

— Не забыл! — обрадовался я. — Он и есть.

— Можешь пройти, но один. Этих…, — охранник кивком показал на бравую троицу сопровождающих, — не пущу.

— Эй, а вдруг меня в коридоре по голове стукнут и ограбят? — возмутился я, внимательно рассматривая серые стены фасада. Не определишь сходу, богатеи здесь живут или горожане, имеющие деньги на аренду доходных квартир.

— Не бойся, здесь приличное общество, — усмехнулся «шкаф». — Я же не просто так стою, как думаешь?

— Откуда мне знать? — ворчу в ответ. — Человек я здесь новый, недоверчивый. И как мне Ольму найти? Кто подскажет?

— Не заблудишься, сразу найдешь, — осклабился охранник.

И в самом деле, заблудиться здесь оказалось не так просто. Когда я вошел в прохладу каменного подъезда, понял, что попал в своеобразную парадную с плавным поворотом направо. Над головой нависли массивные деревянные балки, тщательно выбеленные известкой, а стены оказались облицованы декоративным камнем. В самом коридоре почти не было мебели кроме пары-тройки деревянных скамеек, на которых можно посидеть. Через два высоких арочных окна, заляпанных грязными потеками прошедших дождей, льется тусклый свет, с трудом рассеивая мрачноватую серость внутреннего убранства. А так ничего, чистенько. Заметно, что здесь иногда подметают и моют.

Заметил в углу сидящего на стуле еще одного охранника. При моем появлении он не вскочил, не перегородил мне путь, но едва заметно пошевелился, потянув руку к правому бедру, где на перевязи висел "хаусвер".

— Расслабься, я к твоей госпоже, — предупреждаю его. — Где она живет? Наверху? Проводишь, может?

— Поднимайся по лестнице. Увидишь страшного на вид мужика, зовут Хуго. Он всегда торчит возле жилища хозяйки как цепной пес.

Охранник хохотнул, как будто заранее предвкушал, как меня встретит загадочный Хуго, и снова откинулся к стене. Он выполнял свою работу, и отрывать задницу ради купчишки не собирался.

Я с некоторой опаской поднялся по выщербленной лестнице на второй этаж и обнаружил так еще один коридор, уходящий в легкий сумрак здания. Самое интересное, не было слышно ни одного голоса, не стучали двери, не орали дети или кошки. И пахло здесь чуть получше, чем в соседнем подъезде, но до цветочной оранжереи оказалось ой как далеко.

Хуго я увидел сразу возле крайней двери, в нескольких шагах от лестницы. У бородатого, налысо бритого мужика сорока лет была одна приметная особенность: страшный глубокий шрам на лбу, тянущийся наискось от левой брови к переносице и дальше вниз, задев губу. Действительно, рана внушала трепет. Учитывая, что левый глаз бедолаги окривел от удара, а нос едва не рассечен надвое, можно только посочувствовать бедолаге. Такие раны в большинстве случаев отправляют человека на тот свет. Хуго счастливчик, надо признать.

— Я к госпоже Теобальд, — сразу предупредил я, даже не приближаясь к телохранителю. У него, кроме палаша на боку, еще и двуствольный пистолет имелся. Вон, рукоять торчит за поясом. Но такой и руками удавит, не поморщившись. И как Ольма справляется с такими громилами?

Молчание затянулось. Хуго смотрел поверх моей головы и даже вопрос не задал, кто я такой и зачем нужна хозяйка. Чувствую, что попал в дурацкую ситуацию. Что делать? Плюнуть и уйти? Но мне обязательно нужно попасть к Ольме, чтобы без риска обменять камни на деньги. А как же тогда пройти мимо человека, олицетворяющего знаменитую местную скалу с поэтическим названием «Туманный убийца»? Не убивать же!

— Проходи, — неожиданно буркнул Хуго, словно получил сигнал из пространства, и отошел от охраняемой двери в сторону. — Кортик и пистолет отдай мне. Нельзя с оружием.

Я пожал плечами и расстегнул пояс. Уже хоть что-то. Упираться рогом не было необходимости. Если Ольмия ввела такое правило в своем доме — хамить не стоит. Толкнул тяжелую дверь — показалось, что она оббита железом и искусно обложена деревянными плашками — вошел в большое помещение, разделенное на две части каменной перегородкой. Два окна смотрят на противоположную от дома улицу, еще два торцевых, из которых хорошо видна таверна Грашара. Приличных размеров камин, обычная деревянная мебель с обилием сундуков вдоль стен, стол возле окна. Он завален бумагами, на краю стопка солидной толщины книг. Света достаточно, чтобы не использовать магические или обычные свечные фонари. Довольно уютно. Даже потолочные балки, визуально съедавшие пространство, гляделись уместно.

Ольма встретила меня в темно-коричневом платье, закрывающем плечи и руки, широкий подол которого едва не подметал пол. На груди висело ожерелье из каких-то интересных на вид черных стеклянных шариков. Очень уж на обсидиан похожи. В Дарсии и Сиверии он невероятно популярен у модниц разных сословий. И не слишком дорогой, но в то же время смотрится элегантно, если умело подобрать наряд.

— Где вы нашли такого красавца? — я снял шляпу и легким поклоном обозначил приветствие.

— Вы о Хуго? — догадалась Ольма. — Надеюсь, он не испугал вас своим видом? Согласна, первая встреча с этим человеком вызывает желание убежать подальше. Меня устраивает такое положение, скрывать не стану. Когда рядом находится личная охрана, обижать одинокую женщину никому не захочется… Хуго служил в пластунском полку на Пакчете, получил тяжелое ранение, едва не умер в военном лазарете Скайдры, куда обычно привозят солдат с острова. Мой муж подобрал парня на городском рынке, где тот за гроши показывал свою страшную рану, голодный, грязный и вшивый, едва оправившийся от болезни. В лазарете долго не задерживаются. Оттуда