– Если тебе от меня ничего не надо, убирайся, – приказал он и не стронулся с места.

– Зачем ты так со мной? – прошептала она жалобно, слезы продолжали бежать по ее щекам. – Я же… Я для тебя… Я из-за тебя соврала полиции. Тебя не было дома в ночь убийства участкового. Как раз в то самое время тебя не было дома. Ты мог его…

– Не мог. Я этого не делал, – оборвал он ее жестко. – И ты знаешь об этом, догадываешься, поэтому и соврала полиции. И если уж на то пошло… Я не принуждал тебя под пистолетом. Могла бы сказать правду.

– Не могла. – Лера слизала языком слезы, попавшие на губы. – Если бы могла, сказала бы.

– Пожалела, стало быть? – Его рот криво дернулся. – Пожалела убогого? Или… Или у вас с Лавровым были какие-то свои планы на мой счет? Для этого он поселил тебя в моей квартире? Чтобы ты там меня дожидалась? Он из-за кулис дергает за ниточки, а мы все пляшем так, как ему надо? Что молчишь? Так все было? Он тебя подослал, узнав, что я выхожу по УДО?

– Дурак, – всхлипнула Лера.

Повернулась, чтобы уйти. Но Орлов грубо схватил ее за воротник дубленки, остановил, тряхнул. Шапка сползла с ее головы на затылок, снег начал засыпать ее волосы.

– Слушай сюда, девочка, – зашипел он ей в самое ухо. – Что бы ты со своим муженьком ни придумала, у вас ничего не выйдет. Так ему и передай. Больше я на его уловки не поведусь. Отправить меня снова за решетку у него не выйдет.

– Передам. Если увижу, – сказала она, дура глупая. И продолжила, вместо того чтобы заткнуться: – Только я не знаю, где он. А у меня к нему тоже уйма вопросов. И никто его не видел. Сосед утверждает, что его кто-то застрелил.

– Кого? – недоверчиво глянул Орлов, развернув ее за воротник на себя.

– Игоря.

– Лаврова?

– Лаврова, Лаврова. Сосед с третьего этажа уверяет, что накануне исчезновения Игоря кто-то стрелял в подъезде. И на лестничной клетке четвертого этажа он совершенно точно слышал Игоря и какую-то женщину. Думал, что это я. Но ошибся. Его вообще, может, уже нет в живых.

– Кого?

Орлов вдруг развеселился, рассмеялся, хлопая себя по бедрам, ее воротник он оставил в покое.

– Ты в самом деле думаешь, что Лаврова подстрелила какая-то девка? Что он в подъезде подставился под пули? А потом вдруг продает свою квартиру. Как так? Его убили, а потом в его квартире чужие люди живут. Как так?

– Ой, не знаю я. – Лера вытащила по очереди ноги из сугроба, двинулась, ступая по своим следам, в сторону машины. – Там вообще что-то очень нечисто с этими риелторами. Я пыталась разобраться, не вышло. Теперешние хозяева нашей с Лавровым квартиры послали меня. Может, это они стоят за его исчезновением?

– Трусость его природная стоит за его исчезновением, Лера, – нормальным голосом отозвался Орлов, вернувшись к занятию – подпирать ворота спиной. – Узнал, что я выхожу, перепугался насмерть. Знал, что я с него спрошу, вот и засуетился. Тебя ко мне подселил зачем-то. Свою хату продал. Исчез. Народ вдруг начал не своей смертью помирать. Замечу, тот самый народ, который имел с ним дело.

И тут она – глупейшее из глупейших созданий – взяла и ляпнула:

– А может, потому и гибнет народ, который с ним дело имел?

– Почему – поэтому?

– Потому что тебе не с кого спросить. Лаврова нет. Исчез. Растворился. Сбежал или умер, не знаю. Зато есть люди, которые с ним дела делали. Почему их не призвать к ответу? А?

Прошло три дня, как она встречалась со Свишиным в ресторане. Три дня, заполненных нервозностью и ожиданием. Юля очень боялась пакостей с его стороны. И, осторожно обходя стороной кабинет Левкина, наводила справки.

А правда ли брат пропавшего инвалида собирается опротестовать сделку по продаже квартиры?

Да, поговаривают. А почему нет! Имеет законное право как опекун.

И что, действительно многие из его знакомых, и даже лейтенант Левкин, считают, что Свишин может стоять и за исчезновением своего брата? И за тем, что деньги от продажи его квартиры ушли понятно куда? А теперь он еще хочет удвоить прибыль, объявив сделку незаконной?

Ну… Рассматривалась и такая версия, но подтверждения не нашла.

Ее фамилия ни в каких разговорах не всплывала, и это было уже хорошо.

Но она все равно сильно нервничала. И каждый раз, когда ее вызывали в кабинет к начальнику, глотала сразу по пять таблеток валерианы. Чтобы руки и ноги не тряслись. Чтобы ее ответы на его вопросы были правильными. Голос звучал нормально, не дребезжал.

А то ведь выдаст себя. С головой выдаст. Начальник был в прошлом опытным опером, его не провести.

Пока, тьфу-тьфу-тьфу, проносило. Вызовы касались совершенно других дел. И к теме предполагаемого мошенничества в риелторской конторе начальник больше не возвращался. Будто забыл.

К концу третьего дня она не выдержала и позвонила сама Свишину. Его номера она не знала. Позвонила на телефон брата. Слава богу, Олег Иванович его не выключил. Но отвечать не спешил. Гудки шли и шли, а он не отвечал.

– Вот гад, – разозлилась Юля, безуспешно набрав его раз пять. – Куда же ты подевался-то?!

Словно услышав, Свишин ответил.

– Олег Иванович?

– Я. – Он с присвистом вздохнул. – Это снова вы? Я-то ждал…

– Звонка от брата. Я поняла, – перебила его Юля. – А это я.

– Здрассте, – отозвался он нелюбезно. – Что так поздно? Есть новости?

– Это я у вас хотела спросить? Есть новости, Олег Иванович?

– Вы о чем, уважаемая? – Он неприятно рассмеялся. – Вы полиция, не я. С вас надо спрашивать, не с меня.

Ох как гаденько заныло на душе у Юли. Ох как сделалось мгновенно тошно. Кому она доверилась? Постороннему человеку! О котором знать толком ничего не знает. Его друзья, знавшие его не один год, сплетничают о нем с удовольствием, обвиняя в подленьких делах. А она взяла, как дура, и выложила ему все. Вот бы Левкин посмеялся, узнай он.

Или взбесился бы.

– Я о списке, – напомнила Юля, стискивая зубы.

Поставить дядю на место хотелось, но не моглось. Сама виновата. Облажалась.

– Списке? – делано удивился он.

– Да, о списке из телефонных номеров. Не валяйте дурака, Олег Иванович! – прикрикнула Юля.

Нервы-то не железные.

– Я о том самом списке, который вы у меня забрали, решив, что у вас может что-то получиться.

– Не получилось! – быстро, слишком быстро ответил Свишин.

И тут же понес какую-то чепуху. И что человек, который обещал ему помочь, внезапно уехал за границу. И что больше ему вообще не к кому обратиться по этому вопросу. Он пытался через Интернет. И даже заплатил какие-то деньги за левую программу. Заказал ее, а это оказался вирус.