Зеленые хвосты лежали там рядком, всего тридцать, — и, перевалившись через корму, все они тянулись к берегу.

Грен издал боевой клич. И опустил лезвие меча.

Пяток сильных, яростных ударов — и дело сделано!

Лодка качнулась, и Рыболовы попадали, тряся жирными телесами. Вся их активность куда-то улетучилась. С криками и стонами они поднимались на ноги, чтобы в итоге сбиться в беспомощную плотную кучку; обрубки пострадавших хвостов болтались за их спинами. Утратив движущую силу, лодка остановилась посреди речного потока.

Видите? — удовлетворенно спросил сморчок. — Сражение окончено.

Когда Пойли сумела подняться, она заметила какое-то быстрое движение и повернулась к только что оставленному берегу. Хриплый стон ужаса сорвался с ее губ. Грен и Яттмур вглядывались в берег, стараясь понять, что же могло так ее напугать. Они застыли на месте, все еще сжимая в руках ножи.

— Ложись! — крикнула Пойли.

Над ними просвистели блестящие листья, напоминавшие формой усаженные зубьями лезвия мечей. Деревья на берегу раскачивались в праведном гневе. Лишенные своих верных прислужников, они готовились к стрельбе длинными листьями, украшавшими их крону. Толстые стволы дрожали, и темно-зеленые лезвия секли воздух над лодкой.

Когда Пойди распростерлась на палубе, в грубые доски ударил первый лист, оставивший широкий рубец. Полетели щепки. Второй и третий листы ударили почти одновременно. Пойли понимала, что при подобной бомбардировке жить им осталось совсем недолго.

Страшен был вид охваченных бешенством деревьев, но Пойли не дала парализовать себя. В то время как Грен и Яттмур сжались под непрочным прикрытием кормы, она вскочила. Не имея нужды в распоряжениях сморчка, она перегнулась через борт и рубанула по твердым волокнам, удерживавшим лодку на месте.

Вооруженные зубьями листья крошили деревянный борт рядом с ней. Сбившиеся в кучу толстяки лишились сперва одного из Рыболовов, затем другого; палуба окрасилась кровью. С громким плачем обнявшиеся бедолаги рухнули, откатившись с середины палубы. Но деревья продолжали свой беспощадный обстрел.

Хоть и была прочна крепежная снасть, Пойли ее наконец разрубила — и закричала от радости: высвобождаясь, лодка развернулась под напором течения.

Пойли еще не успела скрыться за спасительным бортом, когда просвистел еще один лист, и шипы на его кромке с сокрушительной силой пропороли ей грудь.

— Пойли! — в один голос вскричали Грен с Яттмур, подскочив словно на пружинах.

Подбежать они не успели. Удар заставил Пойли потерять равновесие. Она согнулась, когда кровь потоком хлынула из рваной раны. Колени ее подкосились, и она опрокинулась навзничь. На краткий миг взгляд ее в тихой мольбе встретился с глазами Грена, но сама Пойли тут же пропала из виду, рухнув за борт.

Подбежав к борту, они смотрели вниз. Вода здесь особенно бурлила, отмечая место падения. Над поверхностью появилась лишь оторванная кисть с разжатыми пальцами, но она почти сразу же исчезла в мельтешении гладких рыбьих тел, и более они не видели ничего, что говорило бы о существовании Пойли.

Упав на палубу и молотя ее кулаками, Грен воззвал к сморчку:

— Неужто ты не мог ее спасти, злосчастный грибок, бесполезная плесень? Неужели ты не мог что-то придумать? Что, кроме несчастий, принес ты Пойли?

Последовало долгое молчание. Грен закричал снова — с ненавистью и скорбью. И прошло немало времени, прежде чем сморчок ответил.

Я сам наполовину погиб, — шепнул он.

К тому времени лодку уже успело подхватить стремительное течение. Деревья-толстячки остались позади и уже без всякой надежды на успех продолжали обстреливать воды реки, взбивая их в пену своими убийственными снарядами.

Видя, что их сносит, Рыболовы подняли слаженный вой. Яттмур подошла к ним с ножом в руке, заставляя себя не выказывать жалости к их ранам.

— Эй, вы, живопузые! Длиннохвостые дети разбухших тыкв! Прекратите вопить! Только что настоящий живой человек погиб. Замолчите, или я всех вас покидаю за борт вот этими самыми руками.

Услыхав это, Рыболовы послушно умолкли. Сбившись в кучу, они принялись тихо утешать друг дружку, зализывая раны. Подбежав к Грену, Яттмур обняла его и прижалась щекой к его щеке. Сопротивлялся он совсем недолго.

— Не печалься о Пойди без меры. В жизни она была прекрасна, но со временем все мы упадем в зелень, рано или поздно. Я все еще здесь, с тобой, и я буду тебе подругой.

— Ты захочешь вернуться к своему племени, к пастухам, — с тоской выговорил Грен.

— Ха! Они остались далеко позади. Как я смогу вернуться? Встань же и посмотри, как быстро мы плывем! Я едва различаю Черную Глотку, она уже не больше моего соска. И мы подвергаемся опасности, Грен. Поднимись! Спроси своего волшебного друга, сморчка, где мы теперь оказались.

— Мне все равно, что с нами будет.

— Послушай, Грен…

Рыболовы загомонили вдруг, выказав нечто вроде апатичного интереса. Они улюлюкали, показывая вперед, и этого было достаточно, чтобы Яттмур и Грен тут же вскочили на ноги.

Их лодка быстро приближалась к какому-то неуклюжему судну. На берегах Долгой Воды имелись и другие колонии Рыболовов, так что впереди их ждала встреча с еще одной лодкой. Два надутых дерева-толстячка на берегу точно указывали, где натянута веревка. Сеть, принадлежащая этой колонии, уже была заброшена, и лодка с Рыболовами качалась у противоположного берега. Их хвосты висели над водой, над самой сетью.

— Мы столкнемся с ними! — сказал Грен. — Что же делать?

Нет, мы разминемся с их лодкой. Возможно, сеть остановит нас, и тогда мы спокойно выберемся на сушу.

— Погляди, как эти дурачки лезут на борт. Лодка перевернется, и они все свалятся в воду!

Грен воззвал к Рыболовам, которые сгрудились на носу лодки:

— Эй, бесхвостые! Уйдите оттуда, пока не оказались в реке!

Его крик заглушили нестройные возгласы Рыболовов и рев воды. Их неудержимо несло ко второй лодке. И в следующий миг они врезались в переброшенную с берега на берег сеть.

Громоздкое судно со скрипом накренилось. Несколько Рыболовов сразу же оказались в реке, пошатнувшись от удара. Один из них, однако, сумел перемахнуть через сужавшуюся полоску воды между лодками и оказался в гуще Рыболовов другой колонии. Лодки слегка столкнулись, отпрянули друг от дружки — и тогда лопнул страховочный канат, натянутый через реку.

Их снова развернуло течением и потащило. Другая лодка, уже коснувшаяся берега, неловко раскачивалась на месте. Большая часть ее команды рассыпалась по берегу, причем некоторые оторвали себе хвосты. В любом случае, эти прискорбные детали навсегда укрылись от глаз Грена за изгибом русла и джунглями, подошедшими вплотную к воде по обоим берегам.