Из этого места Чупрун с Палыводой бежали ещё быстрее, чем из-под Кременевки. Бежали куда глаза глядят, не останавливаясь до тех пор, пока не наткнулись на дорогу с указателем на Темрюк…

Кто уничтожил их полк, Грицько и Степан не знали, да и не могли знать, как не могли знать, что происходило в течение дня на линии разграничения…

Добро украинским властям на начало операции «Козацька пика» заокеанские хозяева дали в самый последний момент. К её проведению всё было готово еще в начале недели, и к вечеру четверга кое-кто уже начинал подумывать, что полномасштабную войну с донецкими снова отменят. Ведь нельзя же, в конце концов, в очередной раз наступать на старые грабли. Войска изготовились, ждут, приказа нет день, два, а на третий начинается обычная в таких случаях расслабуха: самоволки, поломки, демаскировка, сон на посту… Словом, когда прозвучала команда, некоторые не сразу поверили, что это на самом деле. В отличие от противника.

На первый взгляд, план операции не содержал каких-то особых изысков. Три ударные группировки должны были наступать по трем направлениям. Два вспомогательных, одно главное. На севере — в районе Светлодарской дуги и Авдеевки от ВСУ требовалось лишь обозначить атаку крупными силами. Основной удар предполагалось нанести на юге, в направлении Александровское-Самойлово. На выход к российской границе тридцатитысячной группировке, развернутой на рубеже Набережное-Широкино и усиленной танками и артиллерией, отводилось двенадцать часов. Просто, понятно, логично. Республики отрезают от моря, фронт сокращается, инициативой полностью владеют ВСУ.

Однако, и это кардинально отличало «Козацьку пику» от десятков и сотен аналогичных, на границе с Россией наступление «збройных сил», по замыслу разработчиков операции, не заканчивалось. Батальонные тактические группы имели приказ «как бы случайно вклиниться в Ростовскую область», а затем резким броском через российскую территорию выйти в тылы мятежных республик близ Снежного и Амвросиевки.

Ещё неделю назад любой, знакомый с ситуацией на Донбассе не понаслышке, покрутил бы у виска пальцем, решив, что в Киеве приключилось массовое помешательство, усугубленное палёным алкоголем. Тем не менее, в ночь на восьмое подобные планы уже не казались ни сумасшествием, ни фантастикой.

«Неотвратимое возмездие» со стороны США, обрушившееся на Россию в Сирии, давало карт-бланш любой даже самой идиотской операции на Донбассе, создающей напряженность и отвлекающей силы и средства. У киевских правителей появился реальный шанс решить собственные проблемы за счет «маленькой победоносной войны». У них даже мыслей не возникало, что американцы в столкновении с русскими проиграют. Урвать свой кусок пирога, пока орел-падальщик с клекотом набрасывается на занедужившего медведя — что может быть лучше? А если косолапого и вовсе загонят в берлогу, можно будет с лихвой поживиться его запасами и порезвиться там, куда до сих пор не пускали. Крым, Кубань, Воронежский чернозем, Донские и Волжские степи… Аппетитам нынешних украинских властей могли позавидовать даже гоноровые шляхтичи…

Сама операция началась в полтретьего ночи. Артподготовка длилась сорок минут. Тяжелые снаряды основательно перепахивали передовые позиции ополценцев, затем огонь перенесли в глубину оборону, а чуть погодя гаубицы и «Грады» принялись бить «куда бог пошлёт». Обычная практика укровояк: если не знаешь, куда стрелять, пали в белый свет как в копеечку. А там — кого накроет, того накроет. Военных, гражданских, своих — без разницы. Главное, чтобы расход боеприпасов соответствовал заявленному.

Оборону «сепаратистов» удалось прорвать уже к четырем двадцати. Поддерживаемая танками мотопехота ринулась в трехкилометровую брешь, образовавшуюся на фронте между Павлополем и Коминтерново. В пять десять украинские войска вошли в Красноармейское, заняв развилку дорог на Тельманово и Новоазовск. В шесть передовые подразделения ворвались в Розы Люксембург (оно же село Александровское), достигнув первого намеченного рубежа наступления. До российской границы оставалось менее десяти километров. Их преодолели за полчаса, а где-то к восьми тридцати в «Самойловском выступе» сконцентрировались основные ударные силы трех бригад ВСУ: 79-й десантно-штурмовой, 56-й мотопехотной и 128-й горной. Туда же двигались и другие части.

По всей дороге между Красноармейским и Розы Люксембург растянулась колонна техники, упирающаяся в единственный мост через Грузский Еланчик. Невысокая пропускная способность моста не давала возможности быстро переправить на восточный берег массу машин, танков, РСЗО, БТР, САУ. Все они постепенно скапливались на окраине Александровского, что приводило к конфликтам и неразберихе. Навести дополнительные переправы возможности не имелось — понтонно-мостовой батальон плотно застрял в «пробке» недалеко от бывшей линии разграничения.

Общий бардак усиливался еще и тем, что двигавшийся во втором эшелоне полк «Азов» уже принялся зачищать от «сепаратистов» захваченные ВСУ населенные пункты. Эта зачистка представляла собой нечто среднее между карательной акцией и мародеркой. Жителей вытаскивали из домов, грабили, били, пытали, грозили расстрелом, то тут, то там слышались автоматные очереди, крики, мычанье коров, лай собак, грязная ругань наводящих «новый порядок» нацбатовцев… В этих условиях командующий операцией не нашел ничего лучшего, кроме как отдать приказ продолжать наступление лишь теми силами, которые успели переправиться через реку. Всякое промедление приводило к потере темпа, а терять его украинский генерал не хотел.

Войска двинулись через границу.

По российской земле они прошли не более километра.

Расчеты киевской власти оказались не просто ошибочными — они привели к катастрофе.

Не повторился даже грузинский сценарий, когда команда на «принуждение к миру» поступила в 58-ю армию лишь через семь часов после начала агрессии.

Сегодня всё было иначе.

Россия вовсе не пребывала в шоке после гипотетического разгрома в Сирии. Она не только выстояла против американцев на Ближнем Востоке, она смогла нанести контрудар. Но об этом в Киеве, похоже, не знали и пребывали в полной уверенности, что всё идет по расписанному американскими советниками сценарию.

Да. Всё шло и впрямь по сценарию, только, как вскорости выяснилось, писали его не в Киеве и не в Вашингтоне, а в Москве.

Лёгкий прорыв к границе превратился в грандиозную западню. На этот раз в тщательно подготовленные окружения попало около восемнадцати тысяч солдат ВСУ и нацбатов. Первый котел состоялся после подрыва моста в Александровском. Войска, находящиеся на острие наступления, оказались отрезаны от основных сил. Передовые части подверглись массированной бомбардировке. Отразить воздушные удары им было нечем. Комплексы ПВО, способные сбить российские самолеты, в боевых порядках отсутствовали. Паника началась практически сразу. Пытающиеся ретироваться на условно украинскую территорию тут же попадали под перекрёстный огонь «внезапно проснувшихся» ополченцев.

Подразделениям, оставшимся на западном берегу Еланчика, повезло ещё меньше. От Новоазовска и Тельманово по ним нанесли мощные фланговые удары оттесненные, но никуда не девшиеся группировки армии ДНР. Дорога между Красноармейским и Розы Люксембург стала огромной «братской могилой» для многочисленной техники ВСУ.

Особую роль в разгроме сыграла российская боевая авиация. Сирийский сюжет повторился процентов на девяносто. Основное отличие — донецкие корпуса были подготовлены лучше арабов и действовали гораздо решительнее.

ПЗРК до самолетов, летящих на высоте десять и более километров, не доставали, а рассредоточенные в тыловой полосе дивизионы «Буков» ничем не могли помочь попавшим в окружение полкам и бригадам. Украинские ЗРК уничтожили в течение десяти минут ударами «Искандеров» и выпущенными с безопасного расстояния ракетами «воздух-поверхность».

Под один такой «Искандер» попал и дивизион, в котором служили Чупрун с Палыводой…

Ждать попутки пришлось минут двадцать. Грицько успел трижды мысленно выругаться и столько же раз пообещать себе, что еще минута и он плюнет на Чупруна и дальше пойдет один…

— Здаеться, йидуть. Он як фарамы свитять. Схоже на вантаживку.

Степан соизволил, наконец, подняться с травы и подойти к приятелю.

Судя по свету и расположению фар, приближающаяся машина была и впрямь грузовой.

«Ну и добре. Може, грошей менше попросять. А може, и безкоштовно выйде».

Грицько поднял руку и с решительным видом шагнул на дорогу.

Грузовое авто с тентом остановилось метрах в десяти от голосующего. Из кабины вышел один, а спустя миг из кузова спрыгнули ещё двое.

Внутри у Грицька всё словно оборвалось. В темных идущих к нему силуэтах безошибочно угадывались военные с оружием. А позади машины он только сейчас разглядел громады двух БТР с выключенными фарами.

«Це ж треба було так вляпатыся! Пивдобы биглы и так бездарно попастысь…»

— Кто такие? Откуда?

— Да мы это, — машинально перешел на русский Грицько. — До хаты идем, в Белоцерковку. Заплуталыся трохы, темно тут. Дорогу, значить, переплуталы.

— Документы, — требовательно бросил один из бойцов, видимо,