вызванной не столько радостью встречи, сколько воспоминаниями о моей вчерашней щедрости.

– Как поживает господин Хэксби? – осведомился я.

– Справедливости ради скажу, хлопот джентльмен не доставляет. Однако его аппетит оставляет желать лучшего. – Тюремщик поджал влажные губы. – Вот уж не пойму, что ему не так. Уж я позаботился о том, чтобы ему предложили самые восхитительные яства, и деньги, чтобы расплатиться, вы ему выдали. А он на еду даже не глядит.

– Но чем-то же он питается?

– Мышь и та больше съедает. К пище он почти не притрагивается, только воду изредка пьет.

– Вы у него спрашивали, в чем дело?

Круглолицый сержант посмотрел на меня так, будто вопрос оскорбил его до глубины души.

– Ну разумеется, сэр. Я бы об отце родном так не заботился, как о нем.

Меня его слова не слишком обнадежили.

– Господин Хэксби сказал, почему отказывается от еды?

Тюремщик покачал головой:

– Ни слова. Ни звука.

– Отведите меня к нему.

Сержант быстро шагал по коридору впереди меня, звеня ключами, будто прокаженный колокольчиком. По пути я видел других несчастных, вверенных попечению этого человека. Двое окликнули меня – один просил денег, другой хотел, чтобы я передал его друзьям письмо.

Тюремщик отпер дверь камеры Хэксби и отошел в сторону, пропуская меня вперед. Внутри было еще сумрачнее, чем в прошлый раз. Крошечное окошко располагалось под самым потолком. Оно хотя бы было застеклено, однако эти ромбики из старого зеленого стекла только искажали свет. Толстые металлические прутья делили окно на три вертикальные части. В холодном воздухе ощущалась сырость.

Хэксби лежал на койке, отвернувшись к стене и поджав ноги. Он был полностью одет. Старик никак не дал понять, что заметил наше появление.

Сержант кашлянул, отчего в груди у него что-то булькнуло.

– Ну, я пойду, сэр. – Вдруг в его голосе зазвучало сомнение. Тюремщик устремил взгляд на заключенного. – Нет, что-то с ним неладно.

Взглянув на сержанта, я кивнул. Поведение Хэксби явно ставило его в тупик. Ни с чем подобным он обычно не сталкивался. Тюремщик был растерян и даже встревожен.

Он вышел из камеры и захлопнул за собой дверь. Вот скрипнул засов, потом повернулся в замке ключ.

– Сэр, это я, Марвуд, – тихо произнес я.

Никакого ответа. Я едва сдержал раздражение: я сделал для этого человека все, что в моих силах, потратил на него деньги, а он вместо благодарности встречает меня будто каменный истукан.

Хотя нет, сравнение с истуканом не вполне точное: по телу Хэксби волной пробежала дрожь. Наклонившись, я заглянул ему в лицо. Щеки ввалились еще глубже, а на кончике носа я заметил каплю влаги. Глаза старика были открыты. Он лежал, уставившись на стену, на которой один предыдущий арестант нацарапал: «Дьявол забери Тайный совет», а другой: «Боже, помилуй мою душу».

Я дотронулся до плеча Хэксби и легонько потряс его. Старик даже не пошевельнулся. Казалось, передо мной неодушевленный предмет. Из признаков жизни я заметил только дыхание, вырывавшееся из его носа, и слабо вздымавшуюся и опускавшуюся грудь.

– Вам нужно поесть, сэр, – проговорил я. – Оттого, что вы морите себя голодом, лучше никому не будет.

Я выпрямился и обвел взглядом камеру. На табурете стоял кувшин со слабым пивом и накрытая тарелка. Подняв крышку, я обнаружил горбушку хлеба и кусок твердого сыра.

Библия Хэксби валялась на полу между табуретом и ведром, исполнявшим здесь роль отхожего места. Еще один тревожный знак: Хэксби человек серьезный, к тому же с пуританскими наклонностями. Библию он ценил превыше всего. Я поднял книгу и осторожно положил ее на стул.

Вернувшись к койке, я опять склонился над Хэксби.

– Не падайте духом, – прошептал я. – Чем больше подробностей я узнаю́, тем очевиднее становится, что это дело государственное и в нем замешаны силы, не имеющие ни малейшего отношения к Кэт. – Я помолчал, однако если Хэксби и услышал меня, то виду не подал. – Но я должен найти Кэт и убедиться, что ей ничего не грозит. Я выясню, отчего на самом деле погиб Олдерли, и вас выпустят на свободу, потому что я докажу вашу невиновность. – Я сжал плечо старика, стараясь таким образом показать силу своей убежденности, хотя сам понимал, что мои обещания пустые. Я выдержал паузу и сглотнул ком в горле. – А потом вы с ней поженитесь.

Я ждал, но единственными звуками были дыхание Хэксби и приглушенные крики несчастных из других камер.

– Если не скажете, где Кэт, я бессилен, – повторил я.

Старика опять начало трясти. И тут мне пришло в голову, что причина может быть не в дрожательном параличе – вернее, не только в нем. Что, если Хэксби просто мерзнет? Я осмотрелся в поисках одеяла.

В стену у двери был вбит колышек, на котором висел плащ Хэксби. Я снял его и уже собирался укрыть старика, как вдруг обратил внимание на асимметрию и заметил, что одна сторона плаща тяжелее другой. Похлопав по ней, я нащупал закрытый карман, вшитый в подкладку с левой стороны. Распустив завязки на кармане, я выудил из него записную книжку.

Положив ее пока на стул, я отвернулся и набросил на Хэксби плащ. Тот как будто ничего не почувствовал.

Снова взяв записную книжку, я пролистал ее. Внутри я обнаружил несколько сложенных бумаг. Почерк оказался почти нечитаемым, но я разобрал достаточно, чтобы понять – это рабочие записи Хэксби. Замеры, встречи, принятые решения, цены и количества. Были здесь и грубые наброски зданий, почти все с подписями и комментариями.

Одно из писем было написано Милкотом: тот подтверждал, что лорд Кларендон желает сохранить старый колодец, нужно только отгородить его от кухни, почистить и положить новый раствор. На отдельном листе плотник перечислял, какие именно доски ему понадобятся для перегородки, и указывал примерную стоимость работ.

На листе с потрепанными краями я обнаружил карандашный план прямоугольного здания. С одной стороны перпендикулярно ему тянулась галерея. Подпись была выполнена чернилами. Я силился разобрать, что написал Хэксби. Внезапно непонятные значки обрели смысл и превратились сначала в буквы, а потом и в слова.

«Доктор Рен. План новой часовни в Иерусалиме».

Я оглянулся и уставился на спину Хэксби.

– Сэр, у вас тут что-то написано про Иерусалим… – Ответа не последовало. Я еще раз осторожно потряс старика. – Что такое Иерусалим? Город? Или что-то другое?

Смешно всерьез предполагать, что какой-нибудь халиф, или султан, или патриарх нанял доктора Рена и господина Хэксби, чтобы те выстроили часовню на Святой земле. Тогда что же означает «Иерусалим»?

Ответа я не ждал, и правильно делал. Дрожащий старик так глубоко погрузился в молчание,