реже. – Она посмотрела на Рейчел и похлопала ее по руке. – Мне так жаль, милая…

Но Рейчел отмахнулась от нее.

– Маргарет, с тех пор как дом был таким, прошло много времени.

– Некоторые вещи не делаются легче со временем.

Мы некоторое время сидели молча, прежде чем Маргарет сказала:

– Ну, я оставила для вас кое-что в холодильнике. Но полагаю, что вы можете сами себя обслужить. Если захотите, мы можем купить еще что-нибудь на рынке, но Джек поедет в город только завтра днем.

– Спасибо, Маргарет. Вряд ли нам будет нужно что-то еще.

– Тогда я ухожу на ночь. – Она сбросила фартук и обошла вокруг острова, чтобы еще раз обнять Рейчел и заботливо положить руку мне на плечо. – Ты знаешь, где нас искать, если что.

Когда она ушла, я проговорила:

– Я думала, это твоя мама.

Рейчел покачала головой.

– Маргарет – наша домработница. Работает здесь столько, сколько я себя помню. Пойдем, – сказала она, вставая с табурета. – Я хочу показать тебе твою комнату.

Рейчел провела меня через фойе и по дугообразной лестнице с тяжелыми сосновыми перилами на второй этаж. Потолок в коридоре был изогнут и сделан из той же сосновой древесины, которая украшала остальную часть дома; он вздымался над головой, как волна. Рейчел проводила меня до третьей двери слева и открыла ее.

– Здесь нет никого, кроме нас. В западной части дома тоже есть лестница и крыло с комнатами, но они используются, только когда в доме проходят большие вечеринки или у нас много гостей.

Я запоминала каждую деталь: как сосновые панели прилегают друг к другу, как начищены латунные детали выключателей, то, что в каждой комнате и в большинстве коридоров стоят свежие цветы. Я никогда не видела такой гостеприимной обстановки, как в доме Рейчел на Лонг-Лейк – ни в отеле, ни в чьем-либо доме, – и меня поразило, как непринужденно Рейчел передвигалась по зданию, которое я буквально впитывала взглядом.

Рейчел остановилась посреди комнаты с кроватью под балдахином, с кирпичным камином, множеством окон и стеклянной дверью, выходящей на террасу второго этажа. Снаружи дома было совершенно темно, только низко висевшая луна освещала озеро.

– Здесь тихо. Не то что в Хэмптоне или на Лонг-Айленде, – сказала она. – Очень тихо. И темно. Уединенно. И здесь никто не задает вопросов о том, кто твои родители или где твой дом. Этот дом принадлежал моим прапрабабушке и прапрадедушке по материнской линии. В те времена, когда никто не хотел ехать в Хэмптон, все приезжали сюда. Они построили его в тысяча девятьсот третьем году. Мой дедушка любил кататься на маленьких яхтах по озеру. Каждый год здесь проводилась регата. Она названа в его честь: «Летняя регата Хеннинга».

Когда мы приехали, я видела маленькие суденышки, стоящие в эллинге в конце причала; их белые корпуса сверкали в лунном свете.

– И поскольку моя мама очень любила это место, на лето мы всегда приезжали сюда, и никуда больше.

Хотя ее слова звучали как-то одиноко, я была признательна за это одиночество, за то расстояние, которое Рейчел положила между нами и городом. На кровати лежали мои сумки. А в них – карта, проделавшая долгий путь из центра Нью-Йорка в северную часть штата менее чем за пять часов.

В гидропланном центре я заметила, что Рейчел отключила звук на своем телефоне. Когда она достала его, в верхней части экрана мелькнуло имя Патрика. И в тот момент я была благодарна Рейчел за то, что она встала между нами, за то, что смягчила растущее трение между Патриком и мной. Мне вдруг показалось, что день был невероятно долгим, и я с тоской посмотрела на кровать – на аккуратно сложенные одеяла и пуховые подушки.

– Я буду в соседней комнате, – сказала Рейчел, увидев на моем лице усталость – такую же, как та, что отражалась в ее чертах.

После того как она закрыла дверь, я какое-то время сидела на кровати и смотрела в темноту Лонг-Лейка. Большой дом был безмолвен, если не считать скрипа дерева, сжимавшегося, отдавая дневное тепло.

Глава 13

За все время, что мы с Рейчел провели вместе, мы никогда не оставались наедине – у нас не было свободного времени. Каждое мгновение мы проводили за работой. Никогда не ходили ужинать или обедать, как это делают подруги, а только брали несколько капучино, пиво, угоняли парусную лодку. Но все эти моменты, как оказалось, привели к дружбе.

И вот на следующее утро мы сидели на кухне за стойкой и пили черный кофе, подобрав под себя босые ноги.

– В тысяча девятьсот двадцатых годах государственный секретарь прилетал сюда из Олбани на летние выходные. А некоторое время мои родители сдавали этот дом директору Музея современного искусства на Четвертое июля. Я думаю, что Дороти Паркер[27], возможно, останавливалась здесь однажды, потому что я нашла экземпляр книги Нэнси Митфорд[28] «Любовь в холодном климате» с ее подписью. В любом случае, я считаю, что она приезжала сюда, – сказала Рейчел, сделав глоток кофе, – на выходные или что-то в этом роде, и, должно быть, оставила эту книгу.

Мысль о том, что дом когда-то был наполнен весельем и смехом, вызвала у меня нечто вроде ностальгии, и я задалась вопросом, какие странные игры велись в тени Адирондакских гор. Не считая нашего разговора и мягкого плеска озерной воды о берег, доносившегося из окон, на кухне царила тишина. Легко было представить картины прошлого: музыка и люди на веранде прохладной летней ночью, мелодия теряется в кронах деревьев…

– Ты часто приглашала сюда подруг? – спросила я, представляя себе компанию девушек, столпившихся вокруг стойки, за которой мы сидели, и бекон, потрескивающий на плите.

Рейчел покачала головой.

– Ты первая. У меня было мало подруг.

По крайней мере, в этом мы с Рейчел были похожи.

– А Патрик…

Я не успела договорить, как Рейчел встала и подошла к холодильнику, открыв его.

– Хочешь позавтракать? – спросила она, меняя тему.

– Вообще-то я не очень голодна.

– Я тоже. На пляж?

Я не рассмотрела пляж накануне вечером, когда мы приземлились в темноте, но мне очень хотелось поваляться на солнце с книгой в руках.

– Пляж – это здорово.

И вот мы вдвоем переоделись в купальники и понесли полотенца, книги и зонтики, неловко зажатые под мышками, вниз, на песчаную полосу, огибавшую лужайку при доме. Над тем берегом озера по небу плыли белые облака. Мы дремали, читали и отдыхали, пока Рейчел не перевернулась на спину и не озвучила