образования. Нечто отдаленно похожее на полупрозрачный, переливающийся радужными цветами спиральный конус узким концом исчезало в частично разрушенной стене позади уничтоженного аварией устройства.

Судя по первым полученным с помощью дистанционного зондирования данным, эта непонятная штуковина была чем-то средним между аномалией неустановленной пока природы и порталом. В надежде понять, куда он ведет и можно ли пользоваться им без вреда для человека, профессор проводил одно исследование за другим и вряд ли бы согласился отвлечься на что-то иное.

Трухин вернулся через полчаса с двумя похожими на кейс для ноутбука чемоданчиками, поставил их на стол и сунул руку в карман халата. Манекен пришел в себя за десять минут до появления Ивана в комнате. Он увидел шприц в руке лаборанта, задергался в кресле и замычал, выпучив круглые от страха глаза. Орать в полный голос ему мешали носки Худи. За неимением ничего подходящего под рукой тот, с разрешения босса, снял их, смял в комок и запихал в рот восьмой по счету копии Моргенштейна вместо кляпа, когда тот очухался и снова начал вопить. Иван вогнал иглу в шею подопытного и плавным нажатием на шток ввел содержимое шприца в его организм.

Мощное снотворное быстро подействовало. Через пару минут манекен уронил голову на грудь и провалился в глубокий сон.

За это время Иван открыл один из чемоданчиков, пощелкал кнопками расположенного внутри корректора памяти. По внешнему виду тот действительно походил на ноутбук. Когда манекен заснул, лаборант достал из другого кармана халата экстрактор, извлек накопитель из ствола его мозга и вставил в приемное гнездо на боковой панели тихо урчащего прибора. После чего сел за стол и приступил к процедуре форматирования воспоминаний.

Пальцы Ивана скользили по кнопкам клавиатуры, а сам он неотрывно смотрел на экран устройства. Богомолов стоял у него за спиной и наблюдал, как по правой половине дисплея сверху вниз быстро ползет по строчкам разной длины широкая светлая полоса, а по левой мелькают картинки, как при ускоренной перемотке видеофильма. Трухин периодически останавливал мельтешение картинок, одновременным нажатием нескольких кнопок выделяя на правой стороне экрана с десяток-другой строк, и удалял из «каштана» фрагменты воспоминаний.

Худе очень хотелось посмотреть, как происходит процесс стирания памяти, но поскольку сам он не решался подойти к боссу и заглянуть в экран мнемокорректора, а тот не соизволил подозвать помощников к себе, ему ничего не оставалось, кроме как стоять рядом с Кастетом и тяжело вздыхать. Так он надеялся привлечь к себе внимание и выспросить разрешение у хозяина, если бы тот поинтересовался, что с ним происходит. Видимо, удача была не на его стороне, раз он громко пыхтел и чуть ли не фыркал, как лошадь, а Богомолов даже ухом не повел.

– Ну, что там? Долго еще? – спросил Игорь Михайлович через десять минут после начала работы.

– Скоро закончу, – отозвался лаборант и снова защелкал кнопками клавиатуры.

Спустя пару минут он извлек накопитель из бокового гнезда. Мнемокорректор мог не только стирать записанные на «каштан» данные, но и создавать вокруг него защитную желатиновую оболочку. Для этого требовалось положить похожее на шип отформатированное устройство в закрытый сдвижной шторкой специальный отсек. Тот располагался чуть пониже клавиатуры, где у обычных ноутбуков находится сенсорная панель.

Иван дотронулся пальцем до крохотного, похожего на прыщик бугорка сбоку приемного отсека. С едва слышным жужжанием защитная пластинка скрылась в прорези чуть толще человеческого волоса. Положил «каштан» в похожие на уключины выступы по центру прямоугольного углубления и снова нажал на бугорок. Отсек закрылся. Процесс формирования капсулы начался.

Каждый этап выводился на экран в виде красочной компьютерной графики. С какой целью это было сделано, Богомолов не знал, но идея пришлась по нраву. Так хотя бы становилось понятно, что происходит внутри отсека. Для него это было в новинку, в отличие от лаборанта, который с безучастным видом глазел по сторонам.

Тем временем и на экране, и наяву расположенные в два ряда по бокам ниши круглые светодиоды на полминуты заполнили изолированное пространство ультрафиолетовым светом, дезинфицируя «каштан». Когда они погасли, из мельчайших отверстий на дне углубления проступила похожая на фруктовый сироп вязкая жидкость и заполняла собой пространство до тех пор, пока накопитель не оказался полностью погруженным в нее. Светодиоды снова зажглись, но теперь они, по-видимому, способствовали ускоренной полимеризации состава. Несколько секунд спустя стенки нижней половины отсека двинулись навстречу друг другу. На них располагались круглые углубления, благодаря которым капсула получала законченный вид.

Едва стенки соприкоснулись, компьютерная графика исчезла. Вместо нее появился десятисекундный таймер обратного отсчета. Отсек открылся, как только единица сменилась нулем, и из него выдвинулся шток с лежащей в полукруглом держателе капсулой.

Иван открыл второй чемоданчик, достал из него похожий на пистолет инъектор, поместил капсулу в расположенное на боку сверкающего хромом ствола приемное отверстие и повернулся к Богомолову:

– Готово.

– Ну так вводи, чего ждешь? – нетерпеливо сказал Игорь Михайлович.

– Гарантии нет.

– На что?

– На результат. Профессор как-то обмолвился, что каждый третий опыт по коррекции памяти оказывался провальным. Примерно через месяц стертые образы возвращались к испытуемым. Кто знает, может, с этим «каштаном» получится то же самое.

Богомолов задумался. От успеха прошедшей операции зависело будущее его отношений с дочерью. Если что-то прошло не так и ей станет известна правда, она не простит ему издевательств над мужем, пусть даже это был не сам Ефим, а искусственно созданное тело с его сознанием. Лиза была единственным человеком на всей Земле, кого он любил всем сердцем и в ком не чаял души. Он не представлял себе жизни без нее, потому и не воспринял Ефима с первого дня их знакомства. Будь его воля, он ни за что бы не отпустил ее от себя, но именно из-за любви к ней он не мог так поступить, и Лиза стала замужней женщиной. Сейчас она с нетерпением ждет супруга и не поймет, если тот в скором времени не появится в Москве. Значит, надо довести дело до конца, решил он. Может, этот случай не входит в число тех неудачных тридцати трех с лишним процентов и удаленные воспоминания не вернутся ни через месяц, ни через два, ни через год. А если это не так, он знает, что делать.

– Ясно. Все равно делай что должен, остальное моя забота.

Иван встал из-за стола, подошел к манекену, приставил ствол инъектора к основанию его черепа, но спустя мгновение опустил руку.

– Что опять не так? – поморщился Богомолов.

– Я тут подумал, неплохо бы организовать что-нибудь вроде медицинской палаты.

– Это еще зачем?

– Когда манекен проснется и осознает себя тем, кем вы хотите, будет проще объяснить его присутствие в кровати, чем на заляпанном кровью стуле. Так хотя бы можно будет