Но потом мы едем в ресторан, и боязнь сменяется натянутой радостью. Мама заслужила, чтобы в её день все кругом улыбались. Даже непутевая дочь-эгоистка, которая всегда страшилась перемен.

Переступаю через порог зала. Выдох. Мне хватает ровно одного мгновения, чтобы заметить Артема.

Он пришел. Сердце глухо отстукивает внизу живота, когда я смотрю на него, мирно общающегося с Иркой. Он прекрасно выглядит в черном пиджаке, светлой рубашке и джинсах (даже ради свадьбы не надел брюки), чисто выбрит и модно причесан.

Как же я рада, что купила новое платье. В пол, облегающее, с открытой спиной и глубоким декольте, кремово-кофейного цвета. В таком платье я больше соответствую этому шикарному парню. Подхожу ему. Дополняю. Кажусь сексуальной и раскрепощенной.

– Здравствуйте, Марина Валерьевна, – чуть склоняет голову в приветственном поклоне. – Вы замечательно выглядите.

– Здравствуй, Артем, – строже, чем требуется, произносит мама и гордо вздергивает нос.

О да, она всё ещё зла и расстроена. Но, как видно, Миронова-младшего реакция теперь уже полноправной мачехи ничуть не напрягает. Он быстро обращает внимание на меня и чуть заметно улыбается. Как он умудряется так делать? Не сказал ни единого слова, а я всё прекрасно домыслила, додумала и вспыхнула до корней волос.

Денис Владимирович крепко пожимает сыну руку, а затем они с мамой усаживаются на места молодоженов. Я нахожу взглядом свой столик. Ну да, всё как обещала мама. Света из Воронежа, единственное достоинство которой – цепкие зубы (напомню, в детстве она кусала меня за попу). Худощавый Саша из Пятигорска, только-только отслуживший в каких-то холодных краях, а потому жадно поглощающий еду с алкоголем. Ирка пришла с Женей, и сейчас они мило обнимаются как самая настоящая пара. Ника… одна. Без Игоря, за что ей спасибо. Но весь её вид выражает недовольство и обиду.

– Я здесь исключительно из уважения к Марине Валерьевне, – выплевывает она, когда я усаживаюсь напротив. – Не ради тебя.

– Хорошо, – дергаю плечом.

Если честно, даже ругаться не хочу, как и извиняться, как и оправдываться за то, что её ненаглядного принца покалечили.

Пришла – и на том спасибо.

Артем садится рядом, на единственное свободное место. Как же я рада, что он так близко ко мне, а ещё наши стулья у стены, а потому мы можем на секунду дотронуться ладоней друг друга, не боясь, что со стороны кто-то увидит.

– Ну что, теперь ты официально моя сестра? – спрашивает он хищно, касаясь колена, обтянутого тканью.

– Да, братик, – отвечаю с милой улыбкой. – Только не говори, что у тебя есть претензии?

Не говорит, но взгляд его темнеет.

***

Вечер начинается недурственно. Играет музыка, модный ведущий с телевидения (я боюсь представить, сколько за него отвалил Денис Владимирович) знакомится с гостями, официанты разносят горячие закуски. Зал, кстати, оформлен ровно так, как я указала. Ни единой лишней детали. Классическая гармония и торжественная строгость. А главное – никаких розочек.

Ирка с Женей начинают сосаться уже на пятнадцатой минуте торжества, причем наличие ошалевшего Саши из Пятигорска, зубастой Светы из Воронежа и нас троих их вообще не смущает.

Мне так хочется повернуться к Никосу и сказануть какую-нибудь пошлую шуточку, но подружка уставилась в мобильный телефон, всем видом изображая недоступность. Ну, что ж, пусть так.

– Какой шанс, что он отымеет твою подружку прямо тут? – на ухо шепчет Артем.

– Стопроцентный, – хихикаю я, радуясь, что с кем-то можно съязвить над ситуацией.

Очень уж развратно смотрятся эти поцелуи. Прям за гранью добра и зла. Эй, куда он сует свои пальцы?! Не под бретельку же платья!

– Ирочка, – кашляю я и передаю подруге бокал шампанского. – Выпьем за мою маму?

– О, с удовольствием. – Она поправляет сбившуюся прическу и отлипает от Жени. – За Марину Валерьевну и Дениса Владимировича! Горько!

Звенят бокалы, раздается смех. Мама много общается, часто краснеет, а на моем тосте умудряется даже всплакнуть. Артему тоже заставляют произнести речь за молодых, но он ограничивается скупым:

– Будьте счастливы.

Мама то и дело поглядывает в нашу сторону. Кажется, ей самой не нравится идея посадить дочь рядом со злым серым волком по имени Артем. Только вот иных вариантов нет. Да и мы ведем себя исключительно прилично… в отличие от Ирки с Женей.

Они опять сосутся, а потом вообще куда-то исчезают на полчаса точно.

– Тут чудесный туалет, – сообщает мне на ухо Ирка, когда возвращается.

– Э-э-э, это хорошо. Он какой-то особенный?

– О да, он особенный, – соглашается она, стерев с верхней губы остатки помады. – Там такая удобная раковина из мрамора. Удобно сидеть. Дать тебе презерватив?

Так вот о чем речь! Нет уж. Я, конечно, низко пала, но не собираюсь заниматься сексом со сводным братом на свадьбе собственной матери. Пожалуй, дотерплю до…

Кстати, а где переночует Артем? Остановится в отцовском доме или снимет номер в отеле? Надеюсь, он не купил авиабилеты на поздний вечер, только бы поскорее убраться из города?

Столько вопросов, которые мне до безумия страшно озвучить.

– Хочешь насолить нашим родителям, сестричка? – обжигает щеку горячий шепот. – Давай потанцуем.

Не думала, что он предложит. У меня мурашки начинают отплясывать по позвоночнику, когда талию обхватывает сильная ладонь. Тонкая ткань платья не спасает от жара прикосновений. Мне кажется, я никогда вдоволь не согреюсь Артемом. Он такой горячий: чистый огонь, запертый в человеке.

Под нарастающую музыку он начинает вести, а я безропотно подчиняюсь. Прячу лицо ему в плечо, слышу, как бьется его сердце и как с каждым движением движения становятся крепче, а касания – откровеннее.

Мы всего лишь одна из многочисленных танцующих пар, но спиной я чувствую на нас взгляды всего зала. Наверное, люди думают: какие замечательные брат с сестрой, как здорово, что они нашли общий язык.

Никто ведь не знает, как плотно «брат» прижимается ко мне, и как я льну к нему грудью. Никто не видит, что его ладонь опустилась совсем чуть ниже талии, и что наши пальцы переплетены слишком уж откровенно.

Короче говоря, из нас дерьмовые родственники. Зато отличные любовники.

– Неужели ты пригласил меня только ради того, чтобы взбесить отца с мачехой? – спрашиваю Артема, когда музыка дает передышку.

– Какой ты хочешь услышать ответ?

– Правдивый. Давай же, будь честен с самим собой.

Почему-то после моей реплики – обычной, даже скорее язвительной – Артем напрягается всем телом. Я чувствую, как меняется его дыхание, как рвутся некогда плавные движения.

– Да ладно тебе, расслабься, – пытаюсь похлопать его по спине, но Артем то ли специально вырывается, то ли действительно хотел высвободиться.