Когда шарик скрылся под наперстком слева, Ульрик уверенно ткнул в правый.

– Поздравляю, сэр, вы снова выиграли, – по лбу вертлявого субъекта, только что проигравшего тысячу лэков, градом катился пот. – Вынужден с прискорбием сообщить: аттракцион закрывается, приходите как-нибудь в другой раз.

– Но я хочу посмотреть, где шарик! – возмутился Ульрик.

– В этом нет необходимости, сэр, – побледнел наперсточник. – Вы ответили совершенно верно, вам необычайно везет. Еще раз поздравляю.

– И ты больше ничего не хочешь мне сказать? – подозрительно спросил Ульрик.

– Нет, сэр.

– Совсем? – расстроился Ульрик.

– Да, сэр.

«Сегодня не мой день», – решил Ульрик.

Белинда хмурилась и что-то строчила в блокноте.

К Ульрику, сняв шляпу, подошел верзила в клетчатых брюках и штанах на подтяжках.

– Я не даю автографов, – сразу предупредил Ульрик.

– Так я это, по другому вопросу, – тип поскреб ногтем зеленую ленту на тулье. – Я в прошлом году Костолома Грэга, того, прикончил. Еще банк ограбил и так, по мелочи: тому зуб выбил, этому ухо отрезал. Вот.

– А мне ты это зачем рассказываешь? – прошипел Ульрик.

– Ну, вы ведь теперь шериф, я и подумал: может, вам, того, интересно будет.

– Вот и иди, – раздраженно буркнул Ульрик и оглянулся на Белинду, что хмурилась сильнее прежнего.

– Э-э-э, хорошо, сэр. А куда?

– В тюрьму.

Дальше стало хуже.

Ему жали руку, просили сфотографироваться, хлопали по плечу.

Ульрику сделалось обидно до слез. Улучив минуту, когда Белинда отвернулась, он пнул под зад какого-то типа, выбрав из тех, что поздоровей. Тот оглянулся, увидел Ульрика и рассмеялся.

– Ха-ха, замечательная шутка, сэр. У вас отличный удар. Вы, часом, не спортсмен?

Ульрик закрыл лицо ладонью, совсем как Джен. Ну за что они с ним так?

– Это ерунда, – вмешался другой. – Мне шериф голову камнем разбил, вот это, я понимаю, шутка. Помните меня, сэр?

Ульрик сделал вид, что не помнит.

– Да как же, сэр. Пощупайте, даже шрам остался!

Какие-то молодчики отобрали у спецагентов винтовки и теперь пытались продать им же. Лицо Белинды перекосилось. Писать в блокноте она бросила и только затравленно озиралась, наблюдая, как толпа веселых, пьяных людей все прибывает. Некоторые, особо ретивые, уже снимали с нее шубу.

– Нет-нет, – запротестовал Ульрик. – Эти люди – мои друзья, извольте вести себя с ними вежливо!

Какой-то мальчуган протянул Белинде кошелек.

– Это не мой, – поморщилась та. – Хотя и похож.

Белинда открыла сумочку.

– Какого черта?!

Дно у сумочки было аккуратно вырезано.

На щеках и лбу директора некоммерческого учреждения «Брайан и Компания» выступили красные пятна. Ульрик по опыту знал – сейчас посыплются предупреждения.

– Мало того что вы заработали кучу денег, обманывая нас, так теперь вздумали издеваться в открытую! Я даю слово, вас уволят и лишат печати не позже чем через неделю!

Из-под земли вырос почтовый ящик и плюнул в Ульрика приглашением на вечер встречи выпускников. Этого еще не хватало.

Блэткочцы взялись за руки и принялись водить вокруг Ульрика хоровод, распевая гимн Котовству.

Неприятностиметр молчал.

* * *

– Почему ты ничего не ешь? – спросила Джен. – Я старалась, готовила, а ты только сидишь и улыбаешься весь вечер, будто зубной порошок рекламируешь.

Ульрик подцепил ложкой побольше салата и принялся безрадостно жевать. В углу гостиной стоял кот из папье-маше весь в игрушках, серпантине и с красной звездой на макушке. Стеклянные глаза неусыпно следили за Ульриком с той самой минуты, как он оказался за празднично накрытым столом.

– А где твои родители? – спросил Ульрик.

В гостиной сидел только уплетавший бифштекс белобрысый мальчишка, но стол был накрыт на десятерых. По самым скромным прикидкам.

– Я живу в опаснейшем районе Блэткоча, так как ты думаешь?

– Они погибли?!

– Нет, они переехали.

Джен налила себе шампанского.

– А ты почему осталась? Жить здесь, да еще с младшим братом, не полагаясь ни на кого, кроме себя, должно быть, нелегко.

Очень нелегко.

– Только в Блэткоче Питер сможет стать настоящим мужчиной.

– При условии, что не станет мертвым. Просто мертвым.

– Будешь так говорить про мою семью, до третьего испытания не доживешь – я сама тебя придушу.

Из темноты прихожей показался обмотанный гирляндой Пушистик. Его огромные желтые глаза горели ненавистью, а сам он походил на сияющий огнями город.

Чудовищно грязный, смердящий, страшно запущенный город. Вроде Столицы Метеоритов.

Только без огней.

– Можно дурацкий вопрос? – рискнул Ульрик, прекрасно понимая, что еще пожалеет об этом. – А что такое Котовство?

Джен закатила глаза, наверное, уже в пятый раз за вечер. Ульрик начал опасаться, как бы из-за общения с ним у Джен не развилось косоглазие.

– Что ты как маленький, в самом деле? Ешь лучше салат, скоро тушеную рыбу принесу.

– Не думаю, что в меня влезет еще хоть что-нибудь.

– Ничего страшного, съешь, я наготовила три кастрюли салата, две кастрюли рыбы, испекла яблочный пирог и выбрасывать ничего не собираюсь, – фыркнула Джен.

– Но я столько не съем! – запротестовал Ульрик.

– Ничего, ночь длинная.

Ульрик, через силу жуя салат, мрачно смотрел, как Пушистик щеголяет с маминым браслетом на шее.

– Ты разве дома никогда не отмечал Котовство? – устало поинтересовалась Джен.

– Нет, – ответил Ульрик, на всякий случай отправляя в рот очередную порцию морковного салата.

– Из какой же дыры ты приехал?

– Гттлб ввсе н дра, – возмутился Ульрик с набитым ртом.

– Что-что?

– Готтлиб вовсе не дыра! Это лучший город во Вселенной!

– Будь он лучшим, там бы отмечали Котовство, – пожала плечами Джен. – Это ведь древнейший праздник. Еще скажи, будто не знаешь, что наш мир стоит на трех котах.

– Ты ведь на самом деле не веришь в это, правда? – Ульрик от изумления перестал жевать.

– А как ты объяснишь вещи вроде Блуждающей Башни? Ее наверняка построил Длиннокот. Никому из людей такое не под силу.

– Ты меня троллишь? – подскочил Ульрик. – И Блуждающая Башня, и телетрансляторы, и лотоматоны, и маска N одного происхождения, но их создали вовсе не коты!