– С. Л. Вандерет, к вашим услугам, – сказал человек вкрадчивым, хорошо поставленным голосом.

– Ульрик Вайтфокс, – представился Ульрик, бросил неприятностиметр в футляр и улыбнулся чуть шире.

– Грэхем не рассказывал обо мне? Нет? Это я его нанял. Отличный малый. А как, по-вашему?

Ульрик пожал плечами.

– Зачем вы мне помогаете? – прямо спросил он.

– Не только я. Нас много.

– «Нас»?

– Людей, которым небезразлична судьба страны. Мы не можем спокойно наблюдать, как страдают граждане Мехатонии. В наших силах свергнуть преступный режим. Если вы нуждаетесь в деньгах – не стесняйтесь. Только назовите сумму.

«Преступный режим»? Что он несет?!

– Благодарю за хлопоты, – как можно вежливее ответил Ульрик. – У меня все есть.

Подумалось: участвовать в Турнире Самоубийц куда безопаснее, чем просить у таких типов деньги. Неизвестно, что Вандерет потребует взамен.

– В самом деле? А зачем вы участвуете в этом, гм, Турнире? Вам ни к чему рисковать лишний раз.

– Это мое дело.

– Что ж, вижу, вы в точности такой, как мне описывали, – едва заметно улыбнулся С. Л. Вандерет. – Если не секрет, как вам удалось справиться с марлофами?

– Это длинная история.

– Что ж, смею надеяться, однажды вы найдете время поведать ее. Если будут какие-то пожелания, можете высказать их Грэхему, он знает, как со мной связаться. Всего доброго. Берегите себя.

* * *

Самоубийцы уже расселись за длинным столом. Совсем как на прошлом испытании, только место рядом с Мэгги занял мистер Хикс. Сегодня он выглядел бледнее обычного, старался ни на кого не смотреть и постоянно щурился, словно редкие солнечные лучи причиняли ему нестерпимую боль.

Стадион не смог вместить всех желающих. Некоторые принесли с собой стулья и теперь яростно доказывали Блинчу, что не станут платить за вход или, в лучшем случае, отдадут половину, раз места на трибунах для них не нашлось.

Блуждающая Башня притулилась в сторонке. Гирлянды сняли, и только в клюве химеры остался висеть клок серпантина. Ульрик хотел верить, что владелец Башни пока не обнаружил пропажу «Краткого изложения уроков…» или винит во всем Лингву – грэм тоже побывал в библиотеке, да и напакостил не в пример больше. Все последние дни Ульрик таскал учебник с собой, в расчете улучить минуту и вернуть, но теперь это не казалось таким уж важным делом. Подумаешь, учебник! Есть проблемы посерьезнее.

Репортеры пытались взять интервью у пунцовой от злости Белинды. Ульрик с грустью подумал, что без сто тридцатого и сто тридцать первого официальных предупреждений теперь не обойдется.

Джен сидела, отвернувшись разом ото всех. Как у нее это выходило, Ульрик не представлял.

Каждому самоубийце вручили бокал, до краев наполненный алым. Ульрик от души понадеялся, что это не кровь.

– Наш достопочтимый мэр, основатель славной Столицы Метеоритов – сэр Генри Блэткоч, – завел старую песню Блинч, – славился тем, что мог пить, не пьянея. Сегодня участники Турнира должны проявить стойкость. Каждый отведает приготовленный по особому рецепту коктейль, известный вам, уважаемая публика, как «Тройной Блэткоч»!

По трибунам пронесся вздох благоговейного ужаса. Репортеры защелкали фотоаппаратами, будто намеревались запечатлеть слова распорядителя на пленку. Орфографус Лингва подскочил как ужаленный и попытался сбежать, но тут же был схвачен и водворен людьми Блинча на место.

– Всякий, кто случайно или умышленно разобьет бокал либо откажется выпить настойку… э-э-э, – смутился вдруг Блинч, обвел взглядом туристов, репортеров, сотрудников Департамента профпригодности. – Проиграет. Вот.

Джентльмен в сером костюме, не снимая маски, осушил бокал в три глотка.

– Пей, твой черед, – приказал Блинч и подтолкнул бокал к Лингве. Несчастный сидел, ломал пальцы и отказывался даже прикоснуться к напитку.

– Считаю до трех, – нахмурился Блинч. – Раз.

Лингва судорожно всхлипнул.

– Два.

Грэм зажмурился и начал шептать молитву. А может, повторял спряжение глаголов и правописание частиц.

– Три.

Под гневные крики и улюлюканье трибун люди Блинча ловко увели Лингву с арены – тот даже пикнуть не успел.

Мистер Хикс неловко взял бокал и, едва не уронив, пригубил коктейль.

Волна багрового румянца залила шею молодого человека, выплеснулась на щеки, окрасила лоб пурпуром. На глаза навернулись слезы. Хикс закашлялся, ударил себя кулаком в грудь, отдышался и продолжил пить с упорством человека, который решил довести до конца хотя бы одно дело в жизни.

Когда Хикс сделал последний глоток, раздались вялые аплодисменты.

– За нее, – хрипло бросил Хикс, схватил с подноса бокал, предназначавшийся Мэгги, и опрокинул единым махом.

Потом откинулся на спинку кресла. Снял очки, потер воспаленные веки. С насмешливой улыбкой обвел взглядом трибуны и вскинул руки в жесте победителя, а с его губ сорвалось нечто похожее на смех. Так шипит и щелкает механизм старой заводной игрушки – если найдется тот, кто захочет привести ее в чувство. Игрушки, попавшей на свалку прямиком с магазинной полки.

Хикс опрокинулся вместе со стулом и теперь лежал на снегу, продолжая смеяться. Он смеялся и смеялся, а потом дернулся всем телом и вдруг затих. На губах Хикса выступила пунцово-алая пена, остекленелый взгляд вперился в низкие тучи.

На этот раз аплодисменты были куда продолжительнее.

Ульрик поднял бокал. По правде говоря, его еще немного тошнило после вчерашнего.

В нос ударил омерзительный запах спирта, цветочной отдушки и чего-то давным-давно протухшего.

– Ваше здоровье, – сказал Ульрик Блинчу и сделал осторожный глоток.

Вкус не был ужасным. Он был омерзительным.

Квинтэссенция Блэткоча. Душа города. Его вкусовое воплощение.

Казалось, напиток вобрал в себя кошмарный нрав жителей, грязные улочки, уродливые дома, беззаконие, преступность, таящийся ужас Очаровательного леса, уныние приюта «Милый дом»…

Трехкратно.

Ульрик, икая, ощупывал карманы в поисках мятной карамельки, когда увидел, как Джен взбежала по ступеням крыльца и скрылась в Башне. Он окликнул ее, но девушка и не подумала обернуться. Все еще злится, ясное дело.

Аплодисментов не было. Зрители сидели не шелохнувшись. Снег и ветер ослепляли, так что Ульрик не мог разглядеть лиц блэткочцев. Им-то что не понравилось? Наверное, расстроились, что он остался жив.

Ульрик направился к Башне, пока та не успела исчезнуть: надо вернуть Джен и на всякий случай попросить прощения. Неважно, за что.

* * *

Он совсем выбился из сил, но Джен догнать так и не смог. Расстояние между ними не уменьшалось. Просьбы Ульрика остановиться девушка не слушала, упрямо шагая кот знает куда.