этот раз — для того, чтобы увидеть не безумное смятение, а сияющий, тихий коридор. Мир теней — унылый, бесцветный, двухмерный остался позади. Впереди было что-то неописуемое.

Пункт отправления служил разительным контрастом для пункта назначения. Это было цветущее и чрезвычайно привлекательное место — праздник красок и красоты. Дэни могла не только видеть и слышать его, но даже на расстоянии ощущать на ощупь, на вкус и по запаху. Этот свет манил с головой окунуться в него подобно тому, как прохладная вода манит к себе в знойный августовский день.

«Ух, ты!»

Дэни интуитивно понимала, что место, к которому она шла, было Реальностью, отбрасывающей тень на другой мир. И если тот мир был полночью, то этот — утренней зарей. Прямо перед ней лежала двенадцатимерная реальность, по сравнению с которой двухмерный мир казался всего лишь репродукцией. Очень плохой репродукцией — понимала Дэни, приближаясь к оригиналу.

«Потрясающе! Невероятно!»

И хотя она еще не ступила туда, все внутри нее уже говорило о том, что это Место, определяющее все другие места; Место, которое будет все судить. Это был прообраз, по которому были созданы все копии. Это место манило Дэни, радостно овладевало ею, притягивало ее душу подобно мощному магниту, притягивающему железно.

«Цвета. Сколько цветов!»

Этот переход напомнил ей «Волшебника страны Оз», где пленка из черно-белой становится цветной. Но здесь были миллионы миллионов оттенков. По сравнению с этим все краски земли, которыми Дэни так восхищалась, были не более чем оттенками серого цвета. Здесь же была бесконечная радуга, настолько же превосходящая земную радугу, насколько солнечный свет превосходит огонек спички.

«Я чувствую, как становлюсь сильнее».

Всего лишь миг назад Дэни была слабой и уставшей от дол-

119

гих ночей ухода за больными детьми. Она была одна, без мужа. Хотя, нет, не совсем одна. Дэни часто цеплялась за обещания невидимого Отца отцов. Теперь же она чувствовала себя как невеста, которая вот-вот, наконец, упадет в объятия жениха.

Как ей удавалось двигаться с такой скоростью, если она все еще чувствовала себя слишком истощенной? Постой! Ее несли — несли на огромных руках. Как она до сих пор этого не поняла?

Дэни обернулась и взглянула на лицо, которое выглядело наполовину человеческим, наполовину скульптурным. У этого исполина было лицо, какого она еще никогда не видела — словно вытесанное из камня. Дэни интуитивно понимала, что это воин, ветеран сражений, перенесший в безопасное место многих раненых.

— Не знаю, кто ты, но ты умеешь носить тяжести! — рассмеялась она тем неудержимым, заразительным смехом, который так помогал ей в трудные времена. Не сбавляя шага, Каменнолицый взглянул Дэни в глаза и внимательно прислушался. Уголки его губ слегка приподнялись.

Кто это? Дэни посмотрела на его мускулистые, крепкие руки. Мышцы были напряжены, но не выпячены. Это говорило о том, что она совсем не тяжела для Каменнолицего или о том, что он привык носить тяжести. Может, он переносил и прадедов Дэни, рабов? Она была благодарна за его силу и чувствовала, что и ее собственное тело наполняется энергией.

Дэни вспомнила отрывок из Библии. Лазарь был отнесен на небеса ангелами. Может, это ангел, посланный, чтобы отнести ее домой?

Он был чернокожим — не таким, как сама Дэни, а, скорее, как чистокровный житель Среднего Востока: смуглый и к тому же загорелый. Она посмотрела на свою кожу: такая же желтокоричневая, как и на земле.

Вероятно, это еще не врата небес. Она когда-то слышала, что на небесах цвет кожи у всех будет одинаковый. Но какой? Вообще-то, Дэни не могла представить существование кожи на небесах. Может, это будет гигантская вешалка для духов без кожи? Но то, к чему она приближалась, не было призрачным. Оно было цельным — значительно более цельным, чем мир, который она только что покинула.

Размеры, сила и суровые черты лица великана вызвали у Дэни невольный трепет. Он шел к дальнему концу коридора и

120

смотрел на нее. В его глазах она увидела одновременно решимость и доброту. Дэни почти услышала скрежет камня и увидела поднявшуюся мелкую пыль, когда мраморное лицо исполина растянулось в несколько неестественной улыбке.

— Привет, Дэни.

— Привет и тебе, высокий, смуглый и красивый. Ты можешь мне сказать, что здесь происходит?

Он опять улыбнулся, как тот, кому нечасто предоставляется возможность улыбаться, и он радуется каждой такой возможности.

— Кто ты? — спросила Дэни, — Посланный за мной ангел?

— Я не послан за тобой, а всегда был с тобой рядом, и теперь мы оба возвращаемся домой.

— Домой? Ты имеешь в виду... дом, описанный в Библии?

— Именно его.

— Но я не слышала трубного звука.

— Труба прозвучит позже во время пришествия и воскресения. Но этот день еще не настал. Сейчас — твой день перехода из смерти в жизнь.

Дэни выглядела смущенной.

— Не беспокойся. Скоро ты все поймешь. Ты чувствуешь прилив сил?

— С каждой минутой все больше. Как будто я прекрасно отдохнула ночью и готова к напряженному дню. Я не чувствовала себя так хорошо с тех пор, как была маленькой, когда в первый раз пошла в школу.

— Да, я помню. Я был там.

— Но я тебя никогда не видела. Кто ты?

— Я Торел, слуга Эль-Иона Всевышнего.

— Но как...

— Не спрашивай меня больше ни о чем. Я всего лишь слуга Жениха. Он ожидает тебя, и я не должен задерживаться. Чувствуешь ли ты себя достаточно сильной, чтобы идти?

-Да.

Исполин опустил ее с нежностью, которая совершенно не соответствовала его гигантским размерам. Подобно новорожденному олененку, Дэни попробовала идти. И сразу же голоса стали громче, а возгласы и смех усилились. Сердце Дэни рвалось к концу коридора. Она взглянула на Торела и шаловливо усмехнулась.

— Поймай меня, если сможешь.

121

Дэни бросилась бежать. Она опять была ребенком, несущимся по полям Миссисипи, неотрывно глядя на дом. Страж, бегущий позади, напоминал ей Кларенса, который притворялся, что не может догнать ее, и всегда чуть-чуть отставал. Очаровательный смех, звучащий позади, побуждал Дэни бежать все