– Просто отлично! – весело улыбнулась она в ответ. – Взяли его?

– Взяли. Зачем в дом зашла? Такого уговора не было, мало ли что у него на уме.

– Да ничего особенного, – легкомысленно прощебетала девушка. – Он сказал, что ему взять что-то нужно, попросил зайти вместе в ним. Ненадолго.

– В доме еще кто-то был?

– Целая орава. Уставились на меня как чокнутые. Того гляди проглотят.

– Хорошо себя вели?

– Никак не вели. Просто пялились. Молча.

Тут Гурову пришло в голову, что Костик повел с собой Владу, просто чтобы похвастаться. Такие девушки наверняка нечасто заглядывают к Машке Косой. Если вообще когда-нибудь заглядывают. Неудивительно, что завсегдатаи этого места во все глаза на нее пялились. Но главное то, что, показав новую подружку, Костик, сам того не ведая, выполнил одно из условий, обеспечивающих конспиративность его ареста. Теперь уж точно ни у кого не останется сомнений, что он зависает у новой пассии.

– Пока к машине шли, он ничего не заподозрил? – спросил Лев.

– Нет. Да он и не смотрел, куда шли, все болтали, в «Газель» эту чуть лбом не врезался. Тут его ваши и «приняли». А я испугалась и убежала.

– Умница! Куда отвезти?

Влада назвала адрес, и, подвезя девушку к ее дому, Гуров поспешил в изолятор, куда наверняка уже доставили Шепелева.

Нетерпеливый Стас в стремлении поскорее сбыть с рук «резонансное дело» с оператором, решил допросить его тут же, как только привезли, думая, что застигнутый врасплох Шепелев сразу во всем признается.

Но не тут-то было. С первых слов Костик стал разыгрывать идиота, паясничая и кривляясь похлеще Булавина, и, промучившись с ним около часа, Крячко отправил его в камеру.

– Вот засранец! – пожаловался он Гурову. – В глаза мне «дурочку» делает. Как будто я тут первоклассник перед ним стою.

– Дай срок. Посидит, подумает и совсем другое запоет. Еще не вечер, – успокоил его Лев.

Предсказания его сбылись в точности.

В связи с важностью этого дела Гуров строго-настрого наказал дежурному, чтобы все, даже самые незначительные новости сообщались ему незамедлительно, независимо от времени суток.

Около одиннадцати часов ночи из СИЗО поступила первая весточка.

– Ломает его, – коротко сообщил дежурный. – Ходит, ноет, в дверь стучит. Я, говорит, больной, мне лекарство нужно. В лазарет, говорит, хочу.

– Хорошо, я понял, – ответил он. – Сейчас буду. Без меня ничего не предпринимать. Никаких лазаретов.

Лев тут же позвонил Стасу и сообщил, что время, подходящее для допроса, наступило и что он ждет его в СИЗО. Прибыв в изолятор приблизительно через час после звонка дежурного, Гуров узнал, что «пациент» лезет на стены и кричит на разные голоса.

– Совсем ему нехорошо, – сочувственно проговорил дежурный.

– Ладно, вызывай медиков, – кивнул Лев. – Объясни ситуацию, скажи, что нужно сделать укол. Под мою ответственность.

Еще через полчаса, когда, приняв «лекарство», Шепелев начал приходить в себя, его снова привели на допрос.

– Суки вы! Гестаповцы чертовы! – злобно фыркнул он, усаживаясь на стул перед столом, за которым сидел Крячко.

– На ноже, которым был убит оператор Вадим Стрекалин, ваши отпечатки. Что вы можете сказать в связи с этим? – сухо, по-деловому спросил Стас после обычных формальностей, предшествующих началу допроса.

– Да ничего я не буду тебе говорить, мент вонючий! Тебя бы на мое место!

– Какие отношения связывают вас с Леонидом Булавиным? – снова монотонно бубнил Стас, стараясь держать себя в руках и не раздражаться.

– Интимные! – хохотнул Костик. – Очень даже нежные, дружественные у нас отношения. Вот с этим вот самым Леонидом Булавиным. А кто это, кстати?

Гуров молча сидел в сторонке и, слушая этот вздор, внимательно вглядывался в лицо Шепелева. Оно действительно было совсем не по-мужски красивым. Тонкая, нежная кожа, длинные ресницы, никакого «наждака» на подбородке, которым недавно укорял его Стас. Лелик был прав: за девушку этот парень легко мог сойти…

«Что ж, возможно, они и впрямь ничего не заподозрили, ни Проскурин, ни его ночные гостьи, – думал он. – Ведь виделись они, можно сказать, только мельком. С того момента, как Костик вошел в номер, до того, как все вырубились, прошло не так уж много времени. Когда им там было приглядываться».

– С какой целью в прошлую пятницу вы ездили во Владимир? – в унисон его мыслям спросил Стас.

– Куда?! – во все глаза вытаращился на него Костик. – Да что вы, товарищ! В какой Владимир? Я дальше Машкиного двора сроду никуда не хаживал. Даже на Красной площади никогда не был. А вы – Владимир! Меня так далеко и мамка не отпустит.

Перехватив выразительный взгляд Стаса, Гуров понял, что пора вступить в дело и ему.

– Послушай, Костя, – медленно начал он, подбирая нужные слова. – Спектакль твой очень интересный, и ты, в общем-то, можешь разыгрывать его хоть до утра. Проблема в том, что я не уверен, что снова готов буду заплатить за билет. Или ты думаешь, что у нас здесь – тот самый волшебный «лазарет», где для таких, как ты, специально приготовлено «лекарство»? Тогда вынужден тебя разочаровать. Каждая ампула интересующего тебя вещества строго учитывается и выдается только под личную подпись. Причем, заметь, не под твою. Два серьезных человека хотят с тобой серьезно поговорить, поэтому ты и получил этот незаслуженный подарок. Но если ты рассчитываешь, что тебя снова и снова будут вытаскивать из комы только для того, чтобы полюбоваться на то, как ты умеешь строить рожи, ты сильно заблуждаешься. На ноже, найденном в теле убитого, – твои отпечатки пальцев, думаю, ты и сам понимаешь, что это такое доказательство, при котором твои показания – просто пустая формальность. Можешь давать их, можешь не давать, тебя все равно осудят за убийство. Точнее, за два. Потому что в городе Владимире, про который ты никогда не слышал и в котором никогда не бывал, ты, скажу тебе прямо, вел себя просто до крайности неосторожно. Я тебя даже гримировать не буду, просто покажу фотографию, и сто человек подтвердят, что ты и есть та самая «Света», которая приходила в гости к приезжему бизнесмену. Два убийства, Костя! Каким бы ни был срок, для тебя он – пожизненный. Конечно, это в том случае, если ты человек выносливый и до суда дотянешь…

Шепелев слушал молча, и в глазах его не было страха. Потемневшие и остановившиеся, они сверкали только ненавистью. Было совершенно очевидно, что сами по себе убийства, про которые ему говорил Гуров, ничего для него не значили. Злило его то, что он попался. А если бы не попался, наверняка смог бы убить еще, так же бездумно и равнодушно, заботясь только о том, чтобы гонорара хватило на «лекарство».

– Ну ты и сука! – сквозь зубы процедил Костик, злобно уставившись на Гурова. – Нашел, значит, на что купить. Ладно. А еще чего нераскрытого у вас есть? Давай наваливай, я во всем признаюсь! Только подольше «на сухую» подержи. Я тебе все протоколы подпишу.