Я не заблуждался на счет Евы Марии Сантос. Что ей обычный штатный оператор Агентства, безродный сирота, пробивающий себе дорогу в этом безжалостном мире. Да и внешне ни особой стати, ни красоты и обаяния знаменитого актера Харрисона Плимута.

Но и считать себя лишь орудием в ее руках мне не хотелось. Мысли эти появлялись, но я гнал их, убеждая себя в том, что мы союзники, делаем одно дело и к общей пользе… Получалось плохо. Всех этих рассуждений мне становилось недостаточно. Я теперь многое бы отдал за благодарную улыбку Евы.

А главное, пропасть между высокородной дворянкой и простолюдином больше не казалась столь непреодолимой. Проводится операция против опаснейшего государственного преступника. В этой борьбе все мы – и та́йники, и директор, и Ева – выступаем одним отрядом, но я незаметно выхожу на острие атаки, начинаю играть в поиске ключевую роль. И в случае успеха приоритеты будут расставлены, а награды, хотелось бы надеяться, розданы по праву.

Однако до поры я спрятал свои мечты и желания поглубже. Подробно рассказал Еве Марии о событиях вчерашнего дня и поделился планами на сегодня.

Эксперт слушала предельно внимательно.

– Это может быть опасным, – Ева закусила губку, – но я с вами согласна, Мартин. Только постоянно тревожа маньяка, наступая ему на хвост, мы сможем добиться результата. Сделаем так. Я тоже знаю, где заброшенный цирк. Все называют его Ареной. С десяти утра я буду поблизости и постараюсь подстраховать вас на случай неожиданностей. Насколько это окажется возможно. И вы, Мартин, будьте осторожны…

Она вновь посмотрела мне прямо в глаза, и я опять подумал, что между нами возникает некая новая связь. Или мне просто очень этого хочется? Не родился еще мужчина, способный до конца понять женщину…

В ответ же тряхнул головой и улыбнулся как можно беспечнее:

– Не волнуйтесь, госпожа эксперт. Все будет в порядке. Порой мужчинам приходится играть роль истинных героев, даже если не очень хочется.

Мы встретились с Рубцом, как и договаривались, в два часа неподалеку от Арены. Парень принес собой большой мешок с амуницией и три клинка на выбор.

– Сегодня особый случай, предполагаются гости из сообщества «Елмань». Поборемся…

Ага! Судя по названию, там будут саблисты! Как раз это оружие меня сейчас интересует больше всего. Очень хорошо!

Рубец принес немецкий гросс-мессер, широкий и длинный, тяжелый и надежный меч, похожий на горячо любимую спату; индийский тальвар, саблю с сильным загибом и мощной елманью, и, наконец, слегка изогнутую польскую карабелу.

Я выбрал как раз ее – рукоять с навершием в виде головы орла удобно легла в ладонь, вес был подходящим, а элегантность и пропорциональность неширокого клинка радовали глаз. Крутанул саблю кистевым движением, и она радостно откликнулась посвистом рассекаемого воздуха. Я не поверил себе, осмотрел и осторожно потрогал лезвие пальцем – так и есть, заточка была вполне серьезной. Рубец осклабился, видя мои манипуляции, и довольно покивал – мол, «полный порядок!».

В мешке для амуниции нашлись толстые шерстяные перчатки, длиной почти по локоть и обшитые кожей, налокотники, наплечники и наколенники и, наконец, два жилета из толстой кожи с металлическими полосами. Памятуя былые дни, я оделся в легкие просторные штаны и прочные, но тоже легкие ботинки.

И всё бы хорошо, но только такая защита помогает, когда оружие не заточено. Тупой клинок соскользнет по коже, толстая шерсть смягчит удар. Бойцу грозит синяк, в крайнем случае – перелом. Но всё это ерунда при использовании заточенных клинков – острая сталь прекрасно разрубит и кожу, и шерсть, и плоть.

– А где шлемы? – озадаченно спросил я Рубца.

В наше время войлочная шапка, обшитая металлическими бляхами и с защитой для глаз, считалась обязательным элементом экипировки. Впрочем, здесь та же история – всё дело в заточке. Едва ли самодельный шлем спасет от вострой сабли.

– А вот шлемы у нас не приняты, – ухмыльнулся фехтовальщик. – Настоящий воин встречает противника с открытым лицом! Так завещал великий Ван Гааль. Если надо, возьмешь баклер, там будет.

Ага, Ван Гааль, стало быть. Тот самый основатель, помешанный на прямых клинках.

– Он сегодня будет? – спросил я.

Рубец удивленно воззрился на меня, а потом поведал снисходительно, явно сочувствуя моему невежеству:

– Руперт Ван Гааль, магистр сообщества «Спата», погиб полгода назад, защищая честь нашего братства. Он бился с двумя противниками сразу, обоих победил, но умер от ран чуть позже…

Вот так-так! Ничего этого агент Серый мне не говорил, то ли не знал, то ли не счел существенным. Конечно, что особенного? Бился предводитель на заточенных мечах с двоими противниками, порубил обоих, судя по всему, в капусту и сам благополучно преставился. А шлемов мы не носим, гордые…

Сомневаться в серьезности молодцев из «Спаты» не приходилось, но и отступать было некуда. Да я и не собирался – Арена влекла меня! Хотелось взять клинок в руки, почувствовать азарт сечи! Испытать то особое состояние, когда кровь закипает в жилах, а тело невесомо порхает над землей в опасном танце сабельной схватки.

Мы быстро переоделись, побросав лишнюю одежду в опустевший мешок, и двинулись к Арене.

Старый цирк порядком обветшал. Когда-то, в незапамятные времена, здесь проводились спортивные состязания, массовые игры и праздничные концерты. Потом отстроили Стадион, и все зрелища переместились туда, о цирке забыли.

Сейчас амфитеатр зиял чудовищными проломами в каменном теле на западе и востоке, как раз там, где когда-то были входы. Вокруг стеной стоял дикий колючий кустарник, но к большему пролому вела протоптанная дорожка, которой, судя по всему, постоянно пользовались. По этой тропе мы и вошли в цирк.

Сама Арена находилась много ниже входа, и я мог хорошо рассмотреть всё сверху. На аккуратно подстриженной траве стояли группами, бродили, переходя от компании к компании, переговаривались и смеялись около трех десятков человек. Перчатки, обшитые кожей, пока все держали в руках, оружие – в ножнах. Большинство, как и мы, носили кожаные жилеты.

Однако часть участников, примерно треть, отличалась от остальных. Эти были одеты в легкие кольчуги, на головах – круглые войлочные шапки. Хоть какая-то защита, не то что наши пижоны… Гости, стало быть…

Оружие пока не доставали. У «наших», которых легко было узнать по однотипным жилетам и непокрытой голове, имелись в основном прямые клинки. Ведь спата – длинный, прямой, обоюдоострый меч с закругленным или заостренным окончанием. У чужих, которых я про себя назвал «кольчугами», были сплошь изогнутые клинки – разные виды сабель и восточные мечи.

Мы с Рубцом как раз приближались к Арене, спускаясь по проходу мимо полуразрушенных зрительных рядов, когда толпа оживилась. Из людской массы вышел высокий парень с мощными плечами и поднял руки, призывая к тишине.

– Наш старшина! – жарко выдохнул мне в ухо Рубец.