– Ты об этом хотел поговорить в Лондоне в ванной комнате?

– Да.

Корин получила первый удар током за этот день. Она почувствовала себя виноватой. Слепой. Эгоистичной. Малколм очень долго скрывал свою ложь. Это означало, что Джек, так или иначе, внушал ему страх. Потому что эта тень не была боязнью того, что его отругают, это было что-то куда более мрачное. Намного мрачнее того, что представляла себе Корин. Она посмотрела сыну в глаза и пообещала, что будет его защищать. Всегда. Малколм снова прижался к ней, потом побежал одеваться, потому что в этот день в школу должен был приехать клоун с машиной, выдувающей большие шары.

– Ты мне расскажешь?

– Да.

– Всё?

– Да, мамочка.

«Как нам из этого выбраться?»

Второй удар током она получила вскоре после того, как отвела Малколма в школу, а Дейзи – в ясли. Корин зашла в супермаркет по соседству, здесь всегда продавали французский хлеб и разнообразные зарубежные газеты. В том числе и «Таймс», благодаря которой Джек мог бахвалиться в офисе, рассказывая, какую прекрасную статью написал его шурин.

Корин нравилось заходить в этот магазин. Само собой разумеется… Она взяла два багета, свежую спаржу и газету, потом прошла на кассу, думая о Малколме. Криста спала в переноске в виде шарфа, которую ей подарил муж. «А Дейзи? Она тоже боится?» Корин остановилась у пешеходного перехода, открыла газету, перевернула первую страницу, вторую, третью, четвертую, пятую и застыла на тротуаре.

Целую страницу занимала большая статья и две фотографии. Она посмотрела в конец текста и прочла имя автора: «Тим Бентон». Сердце пропустило удар. Одновременно с этим она сказала себе: «Значит, моему брату это удалось» и «Я хочу снова увидеть Кайла». Эта вторая мысль вырвалась прямиком из ее сердца и заставила закрыть газету. Корин покраснела от того, что сформулировала эту идею, и в то же время была счастлива от того, что она у нее появилась. Какая отвага!

Корин перешла через улицу и позволила ветру откинуть волосы назад. Он пах океаном и дальними странами. Он пах путешествиями и солью. Он придавал вкус ее жизни… Прогонял ее черные мысли, как ненужные облака, и неяркое солнце этого ноябрьского дня неожиданно засияло.

А тут еще и женщина-почтальон передала ей почту из рук в руки. Обычно, и это происходило уже более четырех лет, эта женщина, похожая на тень, в просторной, не по размеру форме, просто бросала письма в почтовый ящик. Корин прибавила шаг, чтобы забрать у нее конверты, и поблагодарила за ожидание.

– Хорошего вам дня, миссис Брэнниган.

Корин увидела английскую марку на первом же письме, адресованном миссис Корин Брэнниган… Третий удар током. Почерк был чужой, не родителей и не Тимми. В левом уголке конверта был логотип отеля, в котором они останавливались… Корин достала ключи. Ее так трясло, что она едва сумела отпереть замок.

«Неужели? Нет. Это невозможно…»

Она запретила себе думать о чем-либо вообще. Закрыла бронированную дверь. Уложила Кристу в переноску в гостиной и надорвала конверт, не удосужившись снять пальто. Листок был сложен вчетверо. Корин, дрожа, прочла несколько слов, нацарапанных крупными толстыми буквами в самом центре страницы.

Послание, отправленное портье гостиницы неделей раньше, сохранило энергию, с которой оно было написано. Когда Корин вслух произнесла «Сиуатанехо», ей показалось, что Мэри стоит рядом с ней в этой белой гостиной.

Писать что-то еще не было никакой нужды. Когда слова не нужны, они умеют исчезать. Корин сказала себе, что время и пространство не являются во вселенной неизменными величинами. Впрочем, сегодняшний день выглядел как настоящее Рождество. Корин получила подарки, о которых грезила, но не осмеливалась попросить. Статья Тимми и письмо Мэри. Два подарка. «Даже три, если считать улыбку почтальонши», – удивленно сказала себе Корин, а потом испугалась. Потому что в этот день она узнала, что Малколм боится отца… Который, благодаря удачному стечению обстоятельств, был в отъезде. Дополнительный подарок. «Вот только вечером он вернется».

Корин подложила дров в камин, поправила на Кристе одеяльце и устроилась на диване. Взгляд зацепился за спаржу. Корин чуть было не встала, чтобы положить ее в холодильник, но потом села обратно. Открыла газету и прочла интервью, написанное Тимми. Оно оказалось интересным, забавным и острым. Последние строчки заворожили ее.

– Я не стану спрашивать вас об источнике вдохновения, но мне все же хотелось бы знать, за что вы цепляетесь, когда, как и у всех людей, в вашей жизни все идет не так?

На что Кайл ответил:

– За ветви деревьев. В частности, за ветки березы.

Это были последние пять слов интервью. «В частности, за ветки березы». Пять слов, выбранных так, чтобы попасть в цель. «Боже мой», – сказала себе Корин. Она рассмотрела оба снимка. На большом трое парней держали на руках Пэтси, вытянувшуюся во весь рост. Она была просто сногсшибательна. На снимке меньшего размера было только Кайл, сидевший в кресле. Один. Он отбросил назад свою знаменитую прядь и смотрел прямо в объектив. Корин показалось, что выражение лица у него такое же, как в тот день, когда он спросил, не хочет ли она позавтракать с ним. О! Ей бы этого так хотелось… Ей бы очень хотелось снова услышать его голос. Интересно, Тимми сказал Кайлу, что он ее брат?

Да, эта статья и фотография были дополнительным подарком. В сумме получалось… Корин закрыла глаза. Может быть, даже заснула. Но определенно мечтала до того момента, когда проснулась Криста.

Она уложила сытую малышку в кровать, подождала, пока ее дыхание станет легким и спокойным, а потом снова спустилась в гостиную. Там Корин вооружилась ножницами и постаралась вырезать статью, не повредив фотографии. Открывая клей, Корин вздрогнула. «Что я делаю? Я не настолько сошла с ума, чтобы вклеить эту статью в тетрадь!» Потому что надо быть абсолютной дурой и самоубийцей, чтобы так оскорбить Джека.

Ей надо было… надо было… спрятать ее. Корин могла бы бросить статью в огонь. Но разве от подарка отказываются? Оставалась только одна возможность: спрятать. Корин встала и осмотрела все уголки сначала в гостиной, а потом в кухне, в ванной комнате, в гараже и во всех остальных комнатах. Каждый раз, когда ее взгляд останавливался на каком-то месте, оно сразу переставало казаться безопасным. «Я должна найти потайной уголок», – запаниковала Корин, умоляя святую Удачную мысль просветить ее. Минуты шли, а идеальное место так и не было найдено. Часы в гостиной неожиданно глухо пробили три часа.

Корин охватило исступление. Три часа, значит, ей следует поторопиться, чтобы не опоздать к окончанию занятий. «Как я умудрилась потерять столько времени?» Она убрала ножницы и клей на место и поднялась на второй этаж в спальню Кристы. Корин сунула статью в нижний ящик комода под шелковую бумагу, отделявшую дно от одежды малышки. Там же она прятала книгу Мэри. Это был самый надежный тайник. Джек не убирал детские вещи… «Он и свои-то всегда оставляет там, где бросил».