Вторая дверь представилась решеткой из крепких стальных прутьев. Без всяких заклинаний, но отпирающаяся только изнутри. Почему именно так, Себастьян не знал, но чувствовал, что так будет… удобнее.

– Ну как, получается? Я вхожу, давай посмотрим.

Чужое вторжение все еще казалось премерзкой штуковиной, однако Себастьян с каким-то хищным удовлетворением отметил: оно стало осязаемым. Нежеланный гость клубился у одной из «дверей» густым фиолетовым маревом; так изображают злых духов в детских книжках…

«И так изображает меня твое подсознание, – пронеслось по «комнате» насмешливым эхом. – Научишься сознательно калибровать образы – будет хоть злой дух, хоть розовый дракончик, хоть твой побитый жизнью дядюшка».

«Что дальше?» – так же про себя уточнил Себастьян, понемногу привыкая к присутствию в своей голове клятого дядюшки.

«Красоту наводить будем. Смотри внимательно».

Вскоре поверх ближайшего окошка легло переплетение цветных нитей – с виду легкое, ажурное, как кружевная скатерть. «Сеть заклинаний», – понял Себастьян, не без зависти глядя, как шустро нити силы сплетаются в узор. Он уже мог зрительно разбивать заклинания на простые элементы, однако даже и не мечтал плести сети так ловко, как это делал его, прости Хладная, дядя.

«У тебя будет вдоволь практики, – уловил его раздумья Фалько, – я еще одну дверь сделаю, а дальше сам».

Стало быть, одна дверь и два окна. Да уж, практики и впрямь будет вдоволь.

«Одна дверь, два окна… четыре стены, пол и потолок».

Себастьян огляделся по сторонам и нервно сглотнул. Стало быть, везде по три щита – гипнотический, телепатический, эмпатический… Базовые щиты не отличались сложностью, знай себе чередуй по порядку два-три простых элемента. Однако объем и затрата сил даже на такую вот комнатку предполагались просто колоссальные. И архимагом не надо быть, чтобы проникнуться.

«И все по три слоя?»

Как оказалось, в идеале нужно трижды по три слоя. А потом можно и еще трижды по три. И вообще – чем больше, тем лучше.

«А можно я того… обратно в лес?»

«Хм… нет!»

Себастьян такому ответу, само собой, не удивился.

«Ну тогда мне конец».

Все же Себастьян взялся за дело, старательно копируя узоры, не геройствуя более и чуть не после каждого действия уточняя у Фалько, правильно ли все делает. Тот поправлял, не забывая довольно улыбаться (ну, насколько это вообще возможно, будучи бестелесным образом в чужом сознании) и поминать покойного батюшку, чтоб ему в чертогах Хладной плясать без продыху.

В какой-то момент, заканчивая плетение первого слоя на одном из окон, Себастьяну подумалось, что не так уж это и сложно. Главное – обладать достаточным упорством и терпением, направлять магию в нужное русло, не давая ей беситься и творить всяческий беспредел (пару раз он все же попытался выкинуть Фалько из своего разума, скорее по привычке).

Но результат вышел так себе – это Себастьян понял, едва оглядев получившуюся сеть. Вроде бы все как у лорда-менталиста – те же узоры, а количество вкладываемой силы даже побольше, для надежности. Но не то. Будто сети не хватало чего-то, но чего именно – он понять никак не мог.

«Да чтоб тебя!»

«Ты хорошо справляешься, – заверил Фалько. – Сети со временем окрепнут, напитаются силой… пока и этого более чем достаточно».

«Этого мало!»

Снова вспомнился сон и тамошняя крепость, которая рушилась от малейшего ветерка. Так будет и с его защитой, потому что она… не его. Не та, что была раньше, до вмешательства Родерика. Искусственная, неродная и неправильная. Слабая для его уровня силы.

«Слишком много о себе мнишь», – послышался смешок, впрочем, не очень уверенный.

«Слишком хорошо себя знаю».

Он попытался воскресить в памяти те дни, когда защита еще была. Тогда в голове не звучали чужие голоса, по крайней мере не так явно, а Родерику приходилось продираться сквозь его щиты, чтобы достучаться и заставить делать то, что он хочет. А ведь ему Себастьян доверял куда больше, чем лорду Фалько сейчас…

Стоило только подумать об этом, как стены воображаемой комнаты почернели, словно их облили дегтем – то была его магия. Дикая, бешеная, она хотела помочь ему, заставляя вспоминать то, о чем Себастьян, казалось, и знать не мог – другие заклинания. Сложные, сплетающиеся в несколько иную сеть, нежели показывал Фалько.

Наугад он повторил одно из них, рисунок за рисунком, уверенный – это именно то, что нужно. Монстр не мешал, молчаливо подтверждая, что ничего самоубийственного он не творит.

А вот Фалько явно был против. Что именно он говорил, Себастьян уже не слышал, только чувствовал волну возмущения. А в какой-то момент и вовсе перестал чувствовать, слышать, ощущать что-либо. Только он и отдаленно знакомое заклинание, которое во что бы то ни стало надо повторить…

Кажется, закончить он все же успел. По крайней мере, ему так показалось, прежде чем Себастьян понял, что магия больше не подталкивает его под руку, а в голове сделалось слишком пусто. Только голос Мэйр все же врезался в сознание, прежде чем перед глазами потемнело.

«Успел?…»

Глава 9

Если что у Мэйр и получалось хорошо, так это ждать неприятностей на свою остроухую голову.

Тем глупее было расслабиться и наивно полагать, будто приставания – самое страшное, что может учудить присмиревший белобрысый нахал. Подкатывал тот весьма бесцеремонно и подчас нелепо – сказывалось отсутствие нормальной социализации, после десятка-то лет в компании зверья и деревьев, – однако Мэйр, к своему ужасу, была не сильно-то и против.

То есть совсем не против.

То есть указанного белобрысого нахала, бесцеремонного и нелепого, она находила вполне милым. Вернее сказать, совершенно очаровательным… Хотя нет, сие откровение точно следует оставить при себе.

Так что она совершенно не обрадовалась, когда тот в очередной раз решил угробить сам себя.

«И впрямь, – сварливо подумала Мэйр, рукавом вытирая кровь с лица Себастьяна, – спать не даешь, а удовольствия ноль».

Да какой уж там ноль – минус бесконечность!

С трудом уняв нервную дрожь, она протяжно выдохнула; ее сила хлынула в чужое тело стремительным потоком, споро выискивая ранения и пораженные ткани.

По счастью, ничего серьезного не обнаружилось.

– Слава богам, мозги целы, – выдохнула она, осторожно приглаживая встрепанную светлую шевелюру Себастьяна. По-прежнему бессознательного, и только это спасло от ужасного целительского гнева – подушка поблизости имелась, и не одна, но бить лежачего все же как-то неловко. – Этой бестолковой башке только инсульта не хватало…

Раз уж обладатель бестолковой башки валялся в беспамятстве, Мэйр решила напуститься на его дядюшку, что беспокойно мялся рядом