книжки с верхних полок – она ростом-то крохотная была, почти как моя Рангрид. – Фалько кротко глядел себе под ноги и вообще выглядел почти нормальным человеком. Прямо жаль, что он на ней не женился. Неуместно, видишь ли, променять высокородную потаскушку на деревенскую замухрышку. Что ты удивляешься? Это я прогрессивный, а Эдриан старой закалки был, как и его батюшка. Нет, все-таки хорошо, что наш пацан рос вдали от столицы. Проще вывести из человека деревню, чем выбить все присущее столичным лорденышам дерьмо.

Мэйр столицу не любила, как и многих ее обитателей. А потому искренне согласилась.

Лорд Фалько сдался и ушел порталом во дворец, только когда число гневных сообщений от его личной помощницы перевалило за дюжину. Так что треть бутылки осталась недопитой. Сама Мэйр ограничилась двумя порциями виски, но даже это сказалось на координации, скорости мыслей и желании вообще что-либо делать. Не умеет она пить и никогда не научится. Проклятая наследственность фейри!

Вместо того чтобы изощряться с обедом – благо, изощряться теперь было для кого, – она наспех убрала со стола, припрятала недопитую бутылку и выгнала скелетов навести порядок в саду. А сама вернулась в гостиную, где неуклюже плюхнулась на пол, скрестив ноги, и принялась угрюмо глазеть на свое персональное несчастье.

Уж сколько бы неприятностей ни доставил Себастьян, а посмотреть на него всегда приятно.

«Особенно без рубашки, о да… О нет. Второй бокал точно был лишний!»

Что и говорить, красивый парень, породистый… наверняка в родном поселке смотрелся нелепо, как келпи среди стада простых лошаденок.

Кстати о келпи…

«Тен-Тен, должно быть, уже распланировал, как утопит меня в речке и сожрет мой разбухший от водицы труп», – сокрушенно подумала Мэйр.

Ее четвероногий друг Таэн’нэйерис, дикий и прекрасный, всегда был скор на расправу, ревнив, крайне требователен и подчас совершенно несносен. По большому счету, это из-за него Мэйр не советовала Себастьяну заходить далеко в лес… Конечно, Тен-Тен никогда не нападал на людей первым, однако кто ее знает, эту нечисть? В том, что Себастьяна ревнивый водный конь уже выследил и теперь искренне ненавидит подлеца, посмевшего присвоить подменыша, сомневаться не приходилось. Даже забавно, учитывая, что эта парочка явно близка по духу.

Определенно, следовало уже познакомить несносного келпи с таким же несносным пациентом, дабы развеять непонимание и исключить возможные жертвы. Причем не только человеческие – келпи сложно завалить из лука, но все же наконечники на вощеных кедровых стрелах, купленных в лавке Эрин Макинтайр, сделаны из чистого железа. Водя дружбу с нечистью, Мэйр точно знала: нечисти нужно бояться, каким бы крутым магом ты ни был.

«Завтра, – решила она. – Точно завтра. На сегодня хватит приключений, но сколько можно оттягивать? На работу скоро возвращаться, не будет же он целыми днями сидеть и ждать меня дома, как примерный муженек?»

Мэйр со вздохом взглянула на Себастьяна – тот по-прежнему лежал себе и, стоило надеяться, не подозревал о крамольных мыслишках своей целительницы. Следовало не маяться дурью и быть целителем до конца: подоткнуть пациенту одеяльце да свалить в закат.

Подоткнуть-то она подоткнула, а свалить не вышло.

Во сне Себастьян казался куда мягче и беззащитнее, чем на самом деле. И еще красивее, если такое вообще возможно. С каждым днем Мэйр все чаще ловила себя на глупом и неуместном желании коснуться его – просто так, не ища повода. Откинуть отросшие волосы со лба, кончиками пальцев проследить чеканные скулы, линию челюсти, четко очерченные губы и…

«…и что я, в Бездну, делаю? – меланхолично спросила себя Мэйр, положив руку на грудь Себастьяну и склонившись к нему так близко, что ощущала на своих губах чужое дыхание. – Пристаю к спящему парню. Реально стремно… особенно учитывая, что он не очень-то и спит».

Точнее, вовсе и не спит – чужое сердце под ладонью колотится гулко и заполошно, как у воробья.

Выдав про себя фирменный отцовский загиб, Мэйр постаралась сделать хорошую мину при плохой игре и, как могла, невозмутимо поинтересовалась:

– И давно ты не спишь?

Тяжелая, но все еще слабая рука легла ей на шею, длинные пальцы огладили кожу и зарылись в волосы, заставляя прикрыть глаза от удовольствия. Мэйр с затаенной и непозволительной надеждой ожидала, что еще немного – и ее поцелуют… Но то ли Себастьяну было не до того, то ли он слишком честный…

– Ты выпила, да? – тихо уточнил он с легкой усмешкой.

Все же честный.

– И снимаю с себя за это всякую ответственность, – пробурчала Мэйр, уронив голову ему на грудь. Нет, второй бокал и впрямь был лишний. – Это все ты виноват!

– Почему?

– Потому что поганец белобрысый, и совести у тебя нет.

Она вспомнила свой испуг при виде Себастьяна, залитого кровью и белого как кипень, и мстительно прибавила:

– И прекрати меня трогать! Я не могу на тебя нормально злиться в таких условиях!

– Не злись, – попросил Себастьян тоном, полным раскаяния. Однако Мэйр не идиотка, а вовсе даже эмпатка, и чужое дурацкое веселье кожей чувствовала.

– Поганец, – повторила она совсем уж беспомощно. – Ты меня ужасно напугал. Снова. Мне следовало бы забить тебя подушкой до смерти, чтобы больше так не мучиться.

Ох, кому она врет? Стоило только второй ладони лечь на спину, ласково погладить, как даже об этом сомнительном наказании она тут же забыла.

Ну, почти.

– Прости. – Себастьян закрыл глаза и, кажется, ненадолго задремал. Но потом приоткрыл один глаз и со смешком поинтересовался: – Ты правда так переживала за меня?

– Дурацкий вопрос, учитывая, что ответ ты уже знаешь.

Себастьян точно знал. Потому как тут же прижал крепче к себе, насколько мог в таком положении, и, зараза такая, мягко поцеловал в макушку, вызывая полчище бегущих по коже мурашек. А заодно бабочек в животе и прочую метафизическую живность, без которой целитель Макинтайр прекрасно обошлась бы.

Мэйр же, которой однажды взбрело в голову притащить в дом совсем-не-пациента, была как никогда счастлива.

И пьяна, что уж там.

– Мэйр, – позвали ее, снова ласково погладив по волосам, – а ты хотела меня поцеловать, только потому что пьяна?

– Ты ничего не докажешь! – выпалила она, спешно отстраняясь и напуская на себя неприступный вид. Верней, ей хотелось думать, что именно неприступный, а не до Бездны жалкий. – То есть я… Эээ… Я просто проверяла, не помер ли ты на моем любимом диванчике! Вот. Да. Что, кстати говоря, рано или поздно случится, если ты не перестанешь без подготовки лезть в высшую магию и испытывать мое без того хрупкое терпение.

Можно подумать, ей поверили. Себастьян мягко рассмеялся