Запыхавшийся Леонтьев поднялся к месту, где стояли Суворов с Дерфельденом.

– Что там происходит? Почему заминка? – разозлился Суворов. – Наступать! Не останавливаться!

– Но мы столкнулись с крупными силами американцев, которые блокируют мост, – осторожно возразил Леонтьев. – Они даже поставили пушки на выходе с моста. После короткого боя наши егеря отошли.

– И где они сейчас? – холодно поинтересовался Суворов.

– Американцы? – не понял Леонтьев.

– Егеря! – уже не скрывая раздражения, бросил Суворов.

– Мы заняли позиции на берегу и начали перестрелку с противником, – неуверенно доложил Леонтьев, чувствуя, что крепко оплошал.

– Задержка? Вы хоть понимаете, генерал, что произойдет, если американцы закрепятся на противоположном берегу? Нужно сбить их, пока они еще не готовы. Иначе мы положим здесь всю армию. Наступать, только наступать. Вперед! – пылко произнес Суворов. – Ведите своих людей вперед.

– Слушаюсь, – козырнул Леонтьев и убежал.

Суворов нетерпеливо схватил подзорную трубу и начал смотреть, как он строит атакующую колонну. Дело уже шло к полудню, солнце постепенно поднималось все выше, и его жаркие лучи окончательно развеяли утренний туман. Стало видно беспорядочное шевеление на другом берегу речушки. Александр Васильевич усмехнулся уголком рта. Помилуй бог, эти крестьяне понятия не имеют, как следует воевать: ни строя, ни порядка. Бегают, как в деревне на пожаре. И все-таки, почему же англичане несколько раз так обожглись при стычках с ними?

Вот русская колонна быстрым шагом с ружьями наперевес бросилась к мосту. Но когда солдаты уже взошли на мост, на другом берегу замелькали десятки огоньков, взвились тонкие струйки дыма, и несколько егерей, бежавших впереди, повалились, точно подрубленные. Огоньки выстрелов мигали непрерывно, это ничуть не походило на регулярную стрельбу залпами, к которой привыкла европейская пехота, причем Суворов подметил, что стрелял противник очень и очень быстро. Русская колонна замялась на несколько секунд, причем люди продолжали падать. А затем колонна попятилась и шарахнулась назад. Долетели какие-то крики и стоны, неприятно царапнувшие слух.

Суворов всмотрелся повнимательнее. На противоположном берегу, похоже, собралась чуть не вся американская армия, их там были сотни и сотни. Вдобавок река слегка изгибалась в этом месте, поэтому американцам было довольно легко взять мост под перекрестный обстрел. Теперь понятно, почему Хау предложил русским штурмовать мост, а свои войска отправил в глубокий обход. Вряд ли он намеревался подставить русских под огонь врага, просто лорд намеревался, как это в обычае британских генералов, постараться сберечь своих собственных солдат. А остальные… Ну кому как повезет. А тут еще противник подтащил к самому мосту две пушки, и теперь попытка прорваться безоглядно означала форменную гибель.

К Суворову подбежал встрепанный майор.

– Господин генерал, атака отбита.

– Вижу, голубчик, вижу.

– В егерском батальоне большие потери, командир убит.

– А что генерал Леонтьев?

Майор замялся.

– Говори! – прикрикнул Суворов.

– Ранен, только легко. Пуля в руку попала.

Суворов недовольно нахмурился, а потом обернулся к своему штабу.

– Проклятые вольтерьянцы умеют свою слабость обратить в силу. Они отказались от залповой стрельбы, поколику ей не обучены, и палят каждый сам по себе. Но получается довольно быстро и метко. Теперь понятно, на чем обжегся его милость. – Глаза его хитро блеснули. – Однако ж и мы не лыком шиты. Ладно, не получилось так, попробуем этак. – Он сделал знак бригадиру Дерфельдену, командовавшему артиллерией. – Виллим Христофорович, голубчик, выдвинь гаубичную батарею к мосту да отгони мошенников.

– Сейчас сделаем, Александр Васильевич, не извольте беспокоиться, – усмехнулся Дерфельден.

– Только вы уж не рискуйте попусту, а то знаю я отчаянную голову. На картечный выстрел батарею поставишь, да еще сам туда полезешь. Нет уж, коль скоро гаубицы шуваловские дальше бьют, так это использовать надлежит. Не только лихостью, но в первую голову разумением сражения выигрываются, – ворчливо добавил Суворов, но видно было, что говорит он это не всерьез. Суворов любил Дерфельдена, более того, в секретном пакете, который хранился у начальника штаба, приказ имелся, что в случае чего командование корпусом именно Дерфельдену поручалось в обход генерал-майоров.

По приказу бригадира прислуга сноровисто выкатила на пригорок по-над рекой шесть гаубиц. Американцам это не понравилось до чрезвычайности, тут и там замелькали вспышки выстрелов, но расстояние было слишком велико, и пули безвредно шлепали по земле. Артиллеристы обидно захохотали, однако Дерфельден погрозил им кулаком, и смешки стихли. На том берегу Брендивайна возник клубок белого дыма – не выдержали нервы у американских пушкарей, однако и у них ничего не получилось. Ядро уже на излете безвредно подкатилось под ноги одному из артиллеристов, и тот брезгливо отбросил его в сторону.

– Готовы? – спросил Дерфельден.

Поручик, командовавший батареей, надсаживаясь, гаркнул:

– Залпом… Пли!

Гаубицы слаженно рявкнули, по лицу мазнуло волной теплого воздуха, едко пахнущего сгоревшим порохом, и гранаты противно взвыли, улетая вдаль. Столбы огня, перемешанного с землей, взметнулись среди кустов довольно далеко от американских пушек. Они дали ответный залп, и снова их ядра лишь безвредно взбили землю, не долетев до русской батареи чуть ли не сто шагов. Дерфельден, подошедший к Суворову, довольно произнес:

– Эти уральские пушки просто великолепны. Мы всегда имеем преимущество в дальности до ста аршин и даже более.

– Ну, если бы ваши канониры еще и попадали, – съехидничал Александр Васильевич.

– Попадут, – успокоил Дерфельден. – Обязательно попадут не позже третьего залпа.

Они попали со второго. Разрывы полыхнули сразу за мостом, как раз там, где стояли американские пушки. Одну из них подбросило в воздух, лафет разлетелся в щепки, а колеса, нелепо кувыркаясь, улетели в разные стороны. Что случилось с артиллеристами… На это лучше было не смотреть. Однако в мужестве американцам нельзя было отказать, и вторая пушка, возле которой суетилась горстка окровавленных людей, снова выстрелила. И снова ее ядро упало недолетом. Суворов усмехнулся.

– Они устанут раньше нас, – бросил он стоящим рядом штабистам. – Построить колонну. Батальон егерей, за ними Апшеронский полк. Я сам поведу их.

– Но, ваше превосходительство, – осторожно возразил начальник штаба, – это слишком рискованно. Даже если мы разобьем их пушки, там в кустах и среди зданий слишком много стрелков.

– Вздор, вздор, – нетерпеливо оборвал его Суворов. – Сейчас Виллим Христофорович разгонит смутьянов, и мы быстренько через реку – марш-марш, и там!

Снова громыхнули гаубицы Дерфельдена, и последнее американское орудие неловко завалилось набок. Затем гаубицы перенесли огонь на кусты, в которых прятались американские стрелки, заросли моментально затянуло дымом и пылью, видно было, как люди разбегаются в разные стороны. Но в тех местах, где взрывались гранаты, кусты были смяты и искрошены, там виднелись какие-то неопрятные кучи окровавленного тряпья.