Но не только жара лишала ее сил. Ее мучило воспоминание о разговоре с Матье в прошлые выходные. Он был прав: он просто устроился на работу, которая поможет его семье сводить концы с концами, а также даст ему дополнительную возможность пересекать границу с неоккупированной зоной, чтобы им иногда видеться. Тогда почему это ее так расстраивало? Мысль о тех поездах, увозящих людей в лагеря, приводила ее в ужас. И вдобавок казалось, что они вдруг очутились по разные стороны невидимой черты. Теперь их разделяла не только официальная граница между зонами: они работали друг против друга, война тянула их в разные стороны.

И все то, что она не могла ему рассказать, стояло между ними так же решительно неодолимо, как стена из колючей проволоки.

* * *

Матье появился на рыночной площади в разгар утра. Он подошел к прилавку Элиан и крепко сжал ее в объятиях. Она поцеловала его, а потом на мгновение спрятала лицо у него на груди, вдыхая запах его куртки. Обычно она пахла свежим воздухом и сеном с фермы, но за неделю в Бордо она пропиталась незнакомыми запахами железной дороги: чада, и табачного дыма, и машинного масла – это были запахи чужака.

– Я пойду посижу в кафе, – сказал он, когда к ней подошел следующий покупатель. Он направился через площадь к Кафе-де-ла-При, а там поставил свою дорожную сумку на мостовую и сел за один из круглых столиков.

Он наблюдал, как Элиан улыбается и болтает, обслуживая небольшую очередь, но его мечтательное состояние вскоре прервали.

– Вот это да, здравствуй, Матье! Как приятно увидеть здесь тебя после стольких лет.

– Стефани. Здравствуй. Я тоже рад тебя видеть. – Он поднялся, чтобы расцеловать ее в обе щеки.

Не дожидаясь приглашения, Стефани уселась за его столик.

– Так расскажи мне, – она положила ладонь ему на руку, а глаза у нее при этом были широко раскрытые и наивные, – что привело тебя обратно в Кульяк? О, у меня к тебе столько вопросов; ты должен рассказать мне все свои новости. Здесь теперь так скучно, приходится экономить и собирать все, что растет, лишь бы прокормиться, и ты не представляешь, сколько часов я каждую неделю провожу, стоя в очередях. Вам в Тюле, наверное, проще. У вас там нет немецких солдат, которые каждую секунду стоят над душой.

– Зато у нас есть полиция и штатские наблюдатели, которые следят за исполнением законов вишистского правительства[40], – ответил он мягко, когда ему удалось вставить слово. – Подозреваю, это почти то же самое.

– Посмотри, как я похудела, – продолжила она, не обращая внимания на его слова. – Я, наверное, выгляжу ужасно? – Она пригладила свои длинные черные волосы и жеманно улыбнулась, ожидая комплимента.

Матье взглянул на тоненькую фигурку Элиан за прилавком. Лямки ее передника были туго завязаны вокруг талии, чтобы удержать ставшую слишком свободной блузку, а в кожаном ремне, к которому крепился кошелек, появилось несколько новых дырок.

– Думаю, все мы сильно изменились за последние два года, – заметил он.

Проследив за его взглядом, Стефани капризно шлепнула его по его руке, пытаясь вновь привлечь внимание к себе. – И только посмотри, до чего износилось мое платье. Но уж приходится обходиться тем, что есть. – Она снова напрашивалась на похвалу.

– Ты выглядишь очень хорошо, как и всегда, Стефани, – ответил он вежливо.

Она улыбнулась, хлопая ресницами, а затем спросила:

– Что же ты не закажешь мне кофе, Матье?

Когда им принесли горькое варево в маленьких толстых чашках, Стефани наблюдала, как Жак Леметр вышел из пекарни на свой утренний перерыв и подошел к фонтану поболтать с Ивом Мартеном, который только что подъехал на велосипеде.

– Кто он? – спросил Матье. – Я его не узнаю.

Стефани повернулась к нему, изображая удивление.

– Жак? Он помощник пекаря. Он здесь уже давно. Как видишь, он большой друг Мартенов. Разве они тебе о нем не рассказывали? Он часто проводит время с Ивом. И с Элиан тоже, – не удержалась она.

– Они его не упоминали, – пожал плечами Матье. – Но у нас практически и не было времени на разговоры.

– Так расскажи мне, чем ты теперь так занят? – Стефани полностью сосредоточилась на нем и наклонилась ближе, слушая его рассказ об обучении для работы на железной дороге.

– О, Матье, так утешительно знать, что ты заботишься о нашей безопасности. Не то чтобы я сейчас ездила на поездах. Да и вообще куда-либо, если уж на то пошло. В Бордо, наверное, чудесно?

Он снова пожал плечами.

– Ну, если тебе такое нравится. Большой город. Слишком людно на мой вкус.

Все больше раздражаясь из-за того, что он не поддается на ее попытки пофлиртовать, Стефани снова откинулась на спинку стула, осматривая рыночную площадь. Как раз в этот момент из мэрии вышел обер-лейтенант Фарбер. Она легонько толкнула Матье локтем.

– Вон еще один из ее новых друзей. Ручаюсь, о нем Элиан тоже не упоминала. – Злобный огонек сверкнул в ее глазах, но Матье не заметил этого, потому что смотрел, как немец подходит к прилавку Элиан.

Офицер сказал ей что-то, и Матье увидел, как она улыбнулась и кивнула. Потом протянула руку в корзинку под столом и поставила перед ним банку меда. Он отсчитал денег и протянул ей, а она положила их в кошелек. Но он, похоже, не спешил уходить. У прилавка не было других покупателей, так что он еще немного постоял и поболтал с Элиан. Матье увидел, что она снова улыбнулась и поправила яркий платок, повязанный вокруг шеи.

Наконец офицер взял банку меда и неторопливой походкой направился обратно к мэрии, остановившись сказать что-то одному из караульных на ступеньках, прежде чем исчезнуть внутри.

– Приятно, должно быть, иметь влиятельных друзей, – заметила Стефани с напускным безразличием. – Конечно, у нее есть преимущество, ведь она каждый день водит компанию с немцами в Шато Бельвю. Очень удобно с такими поблажками – Мартены, похоже, питаются гораздо лучше всех остальных. Они вечно этим хвастают и раздают нам бедненьким подачки. И пока все обязаны сдавать свой урожай, мадемуазель Элиан разрешено оставлять мед себе и продавать его. Еще я слышала, что она выпрашивает дополнительные талоны на бензин, чтобы отец забирал ее и возил на этом своем грузовике.

Матье допил горький кофейный осадок и с шумом поставил чашку на блюдце.

– Не думаю, что это так, Стефани.

Но она видела, что ее слова не оставили его равнодушным, и злорадный огонек вновь заблестел в ее глазах. Она вздохнула, будто бы от грусти.

– Ох, Матье… – Она снова мягко положила ладонь ему на руку. – Неприятно мне быть тем, от кого ты узнаешь… Я знаю, как близки вы были с Элиан до твоего отъезда. Но я чувствую, что обязана рассказать тебе правду.