Торговец кивнул. Глаза его были закрыты, руки тряслись.

— Сойдёт, — сказала матушка Болен, и собаки вмиг снова стали обычными овчарками, подошли к ней и уселись слева и справа, вывалив языки.

На глазах у Тиффани торговец снял часть поклажи с ослика и взвалил себе на спину, а потом очень бережно и осторожно заставил осла встать, и они пошли дальше по дороге. Матушка Болен смотрела им вслед, набивая трубку «Весёлым капитаном». Раскурив её, она проговорила так, словно мысль только что пришла ей в голову:

— Тот, кто может, должен помогать тому, кто не может. И кто-то должен заступиться за тех, кто сам не может за себя заступиться.

Тиффани подумала: выходит, это и означает быть ведьмой? Не такого я ожидала! А в чём тогда хорошая сторона?

Она встала на ноги.

— Идём, хватит рассиживаться!

— Ты разве не притомнулась? — спросил Явор Заядло.

— Идём значит идём!

— Слухай, Кралька наверняк уволокла твоего братца в ейное логово по-за лесом. Ежли ты бу пёхом, уйдёт часов два…

— Я пойду сама! — Перед внутренним взором Тиффани всплыло чудовищное лицо дрёма, но ярость быстро вытеснила видение. — Где моя сковородка? Спасибо. Идём!

И она зашагала вперёд по странному лесу. Следы копыт почти светились в сумраке. Иногда их пересекали цепочки других следов — отпечатки, похожие на птичьи, округлые вмятины, которые могло оставить что угодно, и волнистые линии, вроде как змеиные следы, если только бывают снежные змеи.

Пикеты бежали вровень с Тиффани по обе стороны от неё.

Её злость постепенно угасала, но Тиффани по-прежнему не могла смотреть по сторонам, чтобы не раскалывалась голова. То, что казалось далёким, приближалось слишком быстро, деревья менялись, когда она проходила мимо них.

Почти нереальный мир, сказал Вильям. Почти сон. Мир, которому не хватает реальности на нормальные расстояния и обличья. Невидимый художник всё работал и работал, отчаянно дорисовывая то, на что падал взгляд. Стоило присмотреться к дереву, и оно становилось почти как настоящее, хотя перед этим больше смахивало на каракули Винворта, нарисованные с закрытыми глазами.

«Поддельный мир, — подумала Тиффани. — Почти как сказка. В сказке нет нужды описывать деревья в подробностях — кому они интересны?»

Она остановилась на поляне и в упор уставилась на дерево неподалёку. Дерево, похоже, заметило это, потому что ствол обрёл складки коры, на ветках выросли веточки потоньше, как полагается. Под ногами Тиффани таял снег. Нет, не таял — просто исчезал, обнажая траву и палые листья.

«Будь я миром, которому остро не хватает реальности, — подумала Тиффани, — я бы тоже выбрала снег. Очень удобно, не требует больших усилий — белеет себе и белеет. И всё вокруг тоже делается белым и простым. Но я могу сделать его сложнее. Я более настоящая, чем этот мир».

Сверху раздалось жужжание, она подняла голову. И откуда ни возьмись налетели сотни крохотных человечков, меньше Фиглей. Человечков окружало золотистое сияние, а на спине у них трепыхались крылышки наподобие стрекозиных. Тиффани, как заворожённая, протянула к ним руку…

И в тот же миг будто весь клан Фиглей прыгнул ей на спину и зашвырнул в сугроб. Когда она выкарабкалась, на поляне кипел бой. Летающие создания вились вокруг пикетов, как осы, те наскакивали и рубили. Двое летунов схватили Явора Заядло за волосы и потянули. Он оторвался от земли, вопя и размахивая мечом.

Тиффани схватила его за талию и свободной рукой попыталась смахнуть противников. Они отпустили патлы Фигля и легко уклонились от её руки, безостановочно работая крыльями, словно колибри. Один из них куснул Тиффани за палец и метнулся прочь. Откуда-то донёсся голос:

— Ооооооооооооооо-эээээээээээээээээ-эррррррррррр…

Явор Заядло отчаянно извивался в её руке.

— Поставь меня скорее! Щаз как стиханёт!

Стон, мучительный, как целый месяц понедельников, катился над поляной:

— Рррррраааааааооооооооооооооооооооооо…

Словно зверь кричал от чудовищной боли. Но это было не зверь. Это был Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок. Он стоял на вершине сугроба, прижимая одну руку к сердцу, а другую очень театральным жестом простирая вперёд.

И ещё глаза закатил.

— …Ооооооооооооооооооооооооооооо…

— Ах, когда этая красавка-муза тебя хвате, тут уж токо держайся, — сказал Явор Заядло, зажав уши.

— Ооооооооооооооооооооох, как прискорррбен наш удел, — простонал юный гоннагл, — когда пррришли мы в сей пррредел, в Стрррану эльфов, где всех делов — один упадок в трррезвости.

Порхающие создания забыли о пикетах и ударились в панику. Некоторые столкнулись в воздухе.

— Нам столько вышло перрренесть, и хоть невзгод не перрренесть, — нараспев продолжал пикет, — всех хуже феи, что порррхают между складок местности.

Феи пронзительно закричали. Некоторые попадали в снег, те, кто сумел удержаться в воздухе, рванули прочь.

— Они напали с воздуха, но ррразлетелись от стиха! — закончил Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок.

Фей и след простыл.

Фигли медленно поднимались на ноги. У многих кровоточили укусы. Несколько пикетов корчились на снегу и стонали.

Тиффани посмотрела на свой палец. Там, где её укусила фея, остались две крохотные дырочки.

— Всё типсы-топсы! — крикнул снизу Явор Заядло. — Никого не умыкнули, тока несколько ребя, хто ухи поздно затыкнул, мал-мала закунтузило.

— Они поправятся? — спросила Тиффани.

— Ничё, оправятся с мал-мал помощью другов.

Вильям поднялся на сугроб к Не-так-громазду-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джоку и дружески похлопал его по плечу.

— Давненько я не слыхал таких дурррных стихов, парень, — сказал он. — Они оскорррбляли слух и терррзали душу. Последние две стрррочки надо бы ещё подшлифовать, но зато у тебя отличный ррррык. Прекрррасная попытка в целом. Мы ещё сделаем из тебя настоящего гоннагла!

Не-так-громазд-как-середний-Джок-но-погромаздей-чем-мал-Джок Джок счастливо зарделся.

В Волшебной стране слова и правда имеют силу, подумала Тиффани. А я здесь — более настоящая, чем всё вокруг. Я запомню.

Пикеты снова построились в боевой порядок (достаточно беспорядочный) и двинулись дальше. На сей раз Тиффани не стала кидаться вперёд очертя голову.

— Вот тебе твои мал-мал человеки с крылсами, — сказал Явор Заядло. — Пондра?

— Зачем они пытались унести вас?

— Ах, они, кого хвать, утащивают в гнёзда, а тама их мальки…