Наверное, глупо сидеть так – с опущенными глазами. Получается как в пословице – на воре шапка горит. Нет, надо выныривать и как-то самой определять ситуацию! Дурацкую ситуацию, надо сказать. Потому что надо сейчас действовать по законам жанра, то есть скромно отойти в сторону. Потому что знакомство с Адамом – Любина затея! Все, все Любино! И утреннее коварство, и наивно любопытные вопросы, и красное платьице! И вообще… Люба же не виновата…

Да, главное теперь – найти правильную для себя интонацию как точку опоры. И вовремя отойти в сторону. Зачем, зачем она потащилась на ужин? Вполне могла обойтись без чая и салатика.

Но пошла ведь… Значит, сама себе врет. И еще – знает сейчас, как Адам на нее смотрит… Нельзя, нельзя поднимать на него глаза! Господи, да что же это такое?!. Даже голова кружится!

– Юля, Юля! – вдруг услышала над ухом озабоченный Любин голос. – Что с тобой? Тебе плохо? Ты меня слышишь, Юля?

– Да слышу… Я задумалась, извини…

– Ты бледная такая! Может, на воздух пойдем?

– На воздух? Да, пойдемте на воздух…

Когда пробирались меж столиков, Адам подхватил ее за локоть, сжал сильно. Всего лишь вежливый жест, не более того, даме же плохо стало! Одну даму вон утром вообще на себе тащил… А у нее прикосновение вызвало сердечную аритмию. Нет, правда, лучше бы он этого не делал! И пальцы у него какие! Сильные, цепкие. И опять – волнение к горлу… И попытка включить спасительную иронию – очнись, Юля, старая ты Джульетта! Да разве ты сама от себя ожидала? Да никогда… Видно, заморозилось в тебе с юности что-то невостребованное, Сашкиной гибелью законсервированное, а теперь вылезло наружу, крутит и вертит как хочет. И то ли еще будет? Надо бежать, бежать…

– Может, мы в бар отправимся, дамы? – предложил Адам, когда вышли на улицу. – Как я понял из Любиного рассказа, вы там уже почти завсегдатаи. Но сразу предупреждаю – я не пью, у меня по утрам пробежка.

– Да, мы видели… – тихо откликнулась Любочка, глядя на него с кокетливой улыбкой. – А может, мы просто погуляем?

– Что ж, можно и погулять, – кивнул головой Адам, глядя на Юлю.

– Я не пойду. Вы гуляйте, а я пойду прилягу, у меня голова болит, – пробурчала она себе нос. – Тем более скоро дождь начнется…

– Да где дождь, Юль? – удивленно подняла Люба глаза к небу. – Не будет никакого дождя.

Юля знала – Адам на нее смотрит. И не выдержала, подняла глаза. Сколько они смотрели друг на друга? Меньше секунды? Им хватило, чтобы поговорить.

«Да брось, не уходи…» – попросил он глазами тревожно.

«Не могу… Сам же понимать должен…» – послала она ему ответный импульс.

«Что я должен понимать?»

«Закон жанра… Про Любу все должен понимать… Про ногу, подвернутую утром…»

«Глупости, Юля. Какие глупости. Не уходи. Все равно я пойду туда, куда пойдешь ты…»

«Это ты сейчас говоришь глупости!»

«Нет, это правда. Ты и сама знаешь».

«Ничего я не знаю, не знаю. Не хочу ничего знать. Вообще не понимаю, что происходит! Будто не со мной».

«Это с тобой происходит, Юля. И со мной. И я этому рад…»

И тут же одинаково вздрогнули от Любиного голоса, радостно и бесцеремонно ворвавшегося в молчаливый диалог:

– Ой, а пойдемте в кино?

Они повернулись к ней так быстро, будто схватились за соломинку. И одновременно переспросили:

– Что?

– В кино, говорю, пойдемте… Правда, я не знаю, какой фильм сегодня покажут. А вдруг хороший?

– Да, пожалуй… Да, пойдемте в кино! – торопливо согласилась Юля.

Наверное, со стороны они ужасно забавно выглядели. Взрослые вроде люди…

Фильм был довольно противный, старый американский боевик с гундосым голосом переводчика. Только под пыткой Юля смогла бы раньше пойти на такой фильм. А уж тем более – Любочка. Да и Адам не был похож на любителя киношных стрелялок. Но они сидели, пялились на экран в пустом зале маленького кинотеатра. Дурацкая ситуация. Взрослые вроде люди!

Юля кожей ощущала присутствие рядом Адама. Наверное, то же самое ощущала и Любочка, сидящая по другую сторону от него. Да, смешно. Очень, очень смешно.

Потом он проводил их до корпуса, уже в темноте. И Юля, даже не попрощавшись, первая рванула к входной двери, быстро поднялась по лестнице на свой этаж, не оглядываясь. Открыла дверь, привалилась к ней спиной… Потом вышла на балкон, глянула вниз, услышала обрывок разговора:

– …Вы простите ее, Адам! У нее голова болит, наверное…

– Да, я так и понял.

– Мы завтра с вами увидимся? Вы утром опять на пробежку отправитесь?

– Да, конечно.

– Тогда до утра… Я встану пораньше, чтобы выйти гулять. Спокойной ночи, Адам!

– Спокойной ночи, Люба!

* * *

Ночью Юля плохо спала. Вертелась с боку на бок, вставала, выходила на балкон, вглядывалась в темноту, с жадностью вдыхала холодный воздух. Очень хотелось, чтобы и голова тоже стала холодной. А главное – рассудительной. Да, она привыкла жить с холодной рассудительностью, так легче. Когда не ждешь от жизни эмоциональных пожарищ, будь они неладны. Да, у каждого своя судьба! У кого с пожарищами, у кого – нет! Еще и неизвестно, чья судьба лучше, не все могут жить обгорелыми головешками. А тут вдруг… Ни с того ни с сего… Оно ей надо? И что теперь делать, куда бежать?

Потом вдруг пришло спасительное решение – надо просто собраться и уехать… Да, да, как ей сразу в голову не пришло! Да, утром собраться и бежать отсюда! Тем более вот оно, утро, уже и небо начинает светлеть, и выступила из тумана осень рыхлыми желто-багряными мазками.

Юля легла спать, утешив себя мыслью о побеге. И уснула крепко. Совсем ненадолго – пока не зашуршал над ухом Любин голос:

– Юлечка, вставай, уже утро. Пойдем гулять?

– М-м-м… – простонала Юля сонно, отворачиваясь к стене и натягивая одеяло до подбородка. – Иди одна, Люба… Я спать хочу…

– Юлечка, ну пожалуйста! Ну что я одна? Я же уступила тебе, когда ты меня просила… Помнишь? И перед Адамом неловко.

– Почему же тебе неловко? По-моему, наоборот.

– Нет, что ты! Я ж не на свидание иду! Просто… Поздороваться, и все! У него же пробежка! Пойдем, Юль, а?

Юля вздохнула, прислушалась к себе. Может, и впрямь?.. Пойти, глянуть ему в глаза последний раз? Ну, как маленький компромисс перед побегом! Хотя – зачем?.. Где ты, где, предутреннее спасительное решение, где холодная рассудительная голова? Почему отстала от бегущего впереди неконтролируемого пожарища?

– Хорошо, я сейчас встану, Люба. Дай мне пятнадцать минут. Ты уже умылась?

– Да, конечно! Уже и умылась, и оделась, сижу и жду, когда ты проснешься! Вставай, Юлечка!