Мой гнев куда-то уходит, уступая место накопившейся за последние сутки усталости.

— Не знаю, как насчет обещанных потаскушек, но поспать мне точно не помешает.

— Вот и молодец, вот и хороший мальчик, — говорит Рэй, и в его голосе я слышу неподдельное облегчение. — Сначала немного баиньки, а потом — перепихнуться с парой молоденьких шлюшек. Лучшее средство от любых неприятностей. Кстати, о девочках: рекомендую австралиек, они сюда обычно на каникулы приезжают — отпуск от здравого смысла. Познакомишься с какой-нибудь парочкой подружек, разведешь их на выпить и поимеешь обеих. Давай, брат, вперед. Австралийские лошадки ждут тебя.

Я хлопаю Рэя по плечу и выхожу из гостиницы. Швейцар тотчас же подлетает ко мне и спрашивает:

— Желаете такси?

Я смотрю на небо, затянутое весьма угрожающего вида тучами, и понимаю, что скоро должно стемнеть. Вот и отлично. Такая погода как нельзя лучше подходит к моему настроению.

— Нет, спасибо, я, наверное, прогуляюсь.

Гостиница находится в одном из центральных кварталов, который, как ни странно, очень напоминает мне Нью-Йорк, разве что тротуары здесь намного шире, чем у нас. Следуя полученным от Рэя указаниям, я сворачиваю направо на первом светофоре и, миновав еще буквально квартал, оказываюсь словно в другом городе. А скорее — в каком-то пригородном районе: большая вымощенная каменными плитами площадь, ярко освещенный универсам — что-то вроде наших «Севн-Илевн» — и многоквартирные дома по периметру. На площади я замечаю три примерно равных по численности тусовки: компании сплошь мужские, по паре десятков человек каждая. Мужчины, многие из которых одеты в деловые костюмы, о чем-то мирно беседуют и передают по кругу бутылку с каким-то местным пойлом. При этом все благодушно улыбаются друг другу.

И ни одной женщины в зоне прямой видимости, подмечаю я, и вдруг меня осеняет: так вот почему им так хорошо, вот почему они все время улыбаются.

— У меня жена в Манчестере, любовница в Гонконге, ну и еще девчонка в Джакарте, — гордо заявляет англичанин.

— А лицензии на убийство часом не завалялось? — спрашиваю я и тут же понимаю, что моя ирония до адресата не дошла.

Англичанин довольно улыбается и, наклонившись поближе ко мне, на полном серьезе заявляет:

— Чего нет, того нет. Но зато я видел, как умирает человек. Представь себе, он умер прямо у меня на руках. Что ты на это скажешь?

— Я вот что скажу: ты либо брехун каких поискать, либо самый интересный чувак, которого я встретил за свою жизнь, — отвечаю я. — Но при обоих раскладах, чует мое сердце, ты здорово перебрал желтого пойла.

— Чушь! — вскакивает он из-за столика. — Я весь вечер пил только эту оранжевую хрень, а к желтой даже не притронулся. Короче, пора сваливать отсюда. И постарайся отцепить своего приятеля от той танцовщицы, а не то, боюсь, нас всех отсюда в наручниках выведут.

С этим англичанином, а также с мормоном и с американкой, которая представилась как Джейни, я познакомился в «Супердоме для гостей», том самом хостеле, который порекомендовал мне Рэй. Заведение оказалось двухэтажной деревянной развалюхой, вход в которую был разукрашен кучей лампочек, как новогодняя елка. Даже такая иллюминация не помогла мне с ходу отыскать хостел, спрятавшийся в дальнем конце узкого проулка между задами какого-то ресторана и цветочного магазина. Пожалуй, именно такие места коротко описываются в путеводителях как «недооцененная жемчужина».

Путеводителя у меня с собой нет, и «Супердом» я нахожу далеко не сразу. Я долго бродил по темным закоулкам под ливнем, хлынувшим сразу после того, как я миновал площадь с мужскими компаниями. При практически нулевой видимости рассчитывать я мог только на удачу, и на этот раз она меня не подвела: с четвертой попытки запеленговав нужный переулок, я, жалкий, усталый и потрепанный, вваливаюсь наконец в фойе хостела.

Впрочем, это помещение вряд ли можно назвать фойе или холлом в привычном смысле слова. По размеру и по оформлению — все стены сплошь покрыты потемневшими от времени деревянными панелями — оно больше напоминает банную парилку. Я тыкаю пальцем в строчку, где указана самая низкая цена, и меня отправляют в комнату, где стоят две двухъярусные койки, на нижнем этаже каждой из них уже лежит по видавшему виды рюкзаку — занято, мол. Осмотревшись, я залезаю на верхний ярус той кровати, которая стоит дальше от входной двери.

Засыпаю я быстро, но ненадолго. Через пару часов просыпаюсь, и меня всего трясет. Вернее, тряска меня и разбудила. Открыв глаза, вижу Рэя. От него так и разит алкоголем.

— Спишь, что ли? — спрашивает он.

— Спал. Ты-то что здесь забыл? Ты вроде бы как раз сейчас развлекать свою богиню собирался. Что — не пошло веселье?

— Ну, честно говоря, облом вышел.

— А как же твои планы помочь девушке повысить самооценку?

— Хрень все это полнейшая! Оказывается, когда ее тренировали на богиню, так, среди прочего, запирали на ночь в каморке — одну с отрезанными головами всяких животных. Чтобы, значит, ни слезинки. И это в три года. В итоге, не баба, а чистой воды сосулька. — Рэй с картинным отвращением передергивается. — Да еще один мой приятель очень вовремя психа дал — хана, короче, планам.

— Ну извини. Похоже, теперь мы квиты. Ты-то меня тоже здорово подставил с этой линией перемены дат.

— Да ты меня благодарить за это должен. Представь только, что было бы, зависни ты тут на все выходные. Ладно, пойдем лучше надеремся. Угощаю, сукин ты сын.

— Эй, а как насчет нас? — раздается голос с британским акцентом.

Мы с Рэем смотрим вниз и видим англичанина, сидящего по-турецки на нижнем ярусе второй кровати.

— Я тоже хочу надраться, — раздается робкий ноющий голос откуда-то из-под меня.

Рэй отпрыгивает от кровати и обнаруживает физиономию мормона буквально в нескольких дюймах от того места, где только что была его ширинка.

— Бог ты мой, — восклицает Рэй, — и откуда ты только, на хрен, взялся?

— Из Юты, — спокойно отвечает мормон. — Впрочем, давно это было. Пошли лучше надеремся.

Оба наших новых знакомых — явно тертые калачи, привыкшие к долгам путешествиям и к жизни без особых удобств. Им лет по тридцать, оба изрядно заросли, бороды нечесаные. Одеты в какие-то хипповские хламиды неизвестного происхождения и возраста. И похоже, оба не мылись, как минимум, несколько дней.

— Где напиваться-то будем? — деловито интересуется Джейни, молодая, плотно сбитая, если не сказать толстоватая, американка с патологически низкой талией и короткими ногами; на носу у нее модные и, похоже, недешевые очки.

Мы все поворачиваемся в ее сторону и замечаем в руках девушки большой конверт из плотной упаковочной бумаги.

— Надеюсь, это то, о чем я подумал? — спрашивает англичанин, кивая на конверт. — Прислали наконец нам посылочку из Сан-Франциско?